Правление права и правовое государство в соотношении знаков и значений. Монография. Константин Викторович Арановский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ воспевали в Палате общин и не так о ней писали в биллях, как записали французы в Декларации прав человека и гражданина о том, что «свободный обмен мыслей и мнений есть драгоценнейшее право человека». Просто в 1795 году без долгих разговоров о свободе печати депутаты отказались продлить на новый срок Акт о разрешениях (Licensing Act), в котором не видели больше смысла, а главное, обнаружили, что чиновники злоупотребляют им, произвольно задерживают и обыскивают книгопечатные товары, нарушают «закон страны», вымогают корысть и мешают свободной торговле в пользу монополистов. Потом «свободу печати» лет на пятьдесят оставили без присмотра, властям недосуг было ею заняться и неприкосновенность ее стала «правом страны» прежде всего за давностью, а не от святости свобод. Значительные на нее посягательства, равносильные покушению на общее право, стали уже не столь вероятными, а разрозненные выпады против свободной печати не принимали уже всерьез, прощали их то ли по безвредности, то ли из веры в мощь английского закона¹⁵⁴.

      Так и запрет «жестоких и необычных» наказаний начался не с достоинства личности, а с того, что суд уличил некого Титуса Оутса в ложном доносе на служителей церкви об их якобы посягательстве на особу короля и приговорил, кроме пожизненной тюрьмы, выводить его в Лондон на прилюдный позор. В Англии XVII века этот случай обсуждали, вплоть до парламента, а потом запретили «жестокие и необычные» наказания в Билле о правах не по гуманному лишь милосердию, но и ради «мира в королевстве», чтобы участие в отвратительных сценах не портило правил пристойности и общественных нравов.

      А когда в 1771 г. чернокожий Сомерсет был заключен американским своим хозяином в неволю и ждал в Англии отправки на Ямайку, чтобы там его продали на плантацию, его друзья требовали в суде не личной для него свободы, а исполнения правил habeas corpus, по которому в заточении «тело» можно содержать, лишь если суд признает законным арест по обвинению человека в преступлении. Суд не дал Сомерсету свободы от рабства, которого лорд-главный судья Мэнсфилд в решении даже не упомянул, а лишь запретил держать человека под арестом, потому что это нарушает закон.

      Вслед англичанам и американцы, объявляя себя теперь маяком свобод человека¹⁵⁵, в старой части своего политического кредо, в академических и общественных взглядах все так же стоят на том, что «правит закон, а не человек»¹⁵⁶, что «принцип управления законами, а не людьми… требует доверия и следования рациональным, объективным законам и уважения прямого их значения, а не произвольного правления в личной прихоти»¹⁵⁷. О себе они говорят: «Нами правят законы, а не люди» и хвалят себя за «любовь к правосудию», осуждают «склонность человека к несправедливости». Как Дайси излагал суть английского конституционного права, так и теперь пишут памфлеты о «правлении права и негодном правлении людей [misrule of men] (выделено – Авт.)»¹⁵⁸.

      В гуманных (или в бесчеловечных?) настроениях американцы, может быть, СКАЧАТЬ