Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ брат, нет, Григорий Иванович: ты возьмешь книгу, другой возьмет, третий – шкаф и пуст. А сыну нельзя без книг. А вот что я тебе скажу, уж извини; как соберутся, я тебя вперед и выставлю; ты заводи с ними разговор о книгах: ты в этом деле знаток, так и мне ловчее будет слово приставить.

      – Нет, Памфил Федосеевич, как-то конфузно заводить разговор.

      – Нет, сделай одолжение!

      – Нет, право, конфузно; пожалуйста, не заставляйте!

      – Нет, уж как хочешь!

      – Не знаю, отставной ли мундир надеть, или просто в партикулярном фраке?

      – Генералы, братец; я думаю, пристойнее в мундире; я сам надену мундир; с коронации не надевал, да нечего делать.

      – Так прощайте покуда, Памфил Федосеевич: мне надо купить еще темляк, да и шляпенка очень стара…

      – Ах ты, господи! – вскричал Памфил Федосеевич, – совсем из головы вышло!

      – Что такое?

      – Степанида Ильинишна уехала; а я и позабыл сказать ей, чтоб купила английской-то соломки!

      – Для чего вам английская солома?

      – К чаю, братец!

      – Как, к чаю?

      – Как, к чаю! ну, просто к чаю, вместо хлеба и сухарей.

      Лукьян Анисимович пожал плечами и посмотрел на Григория Ивановича с выражением: не сошел ли Памфил Федосеевич с ума?

      Григорий Иванович понял и покачал головою.

      – Уж лучше с мякиной, чем с соломой, Памфил Федосеевич, – сказал Лукьян Анисимович, ставя трубку на окно и взявшись за шапку.

      – И этого-то ты не понимаешь! Едал пирожное кудри?

      – Это знаю.

      – Ну, так царские кудри похожи на кудри; а это на солому.

      – А! стало быть, это пирожное?

      – Не пирожное, а просто из теста или из муки сделана солома, а ее едят с чаем.

      – Что не выдумают; а все англичане. Я и чай с маслом чухонским однажды попробовал – очень недурно. Так прощайте, Памфил Федосеевич.

      – Прощайте, Григорий Иванович.

      – До свидания.

      – До свидания, Лукьян Анисимович.

      Между тем как Памфил Федосеевич занялся рассматриванием своего мундира, сынок его приехал в книжный магазин и потребовал сочинения всех русских литераторов.

      – Вам, верно, составлять библиотеку? – спросил книгопродавец, человек с книжным смыслом, который понимал достоинства литературных произведений и, вероятно, знал, что и книги, как людей, по платью встречают, а по уму провожают; что рост и дородность есть достоинства более всего замечательные; что самая занимательная и ходкая книга есть или шут, или забавник, или враль, или любезник, который говорит очень мило пошлости; или рассказчик-сплетник, который выносит сор из избы и взводит на всё и на всех небывальщину; или выглядывающий колдуном, падшим ангелом, на которого находит стих, смущающий душу; или, наконец, какой-нибудь модник, который весь не свой.

      – Вам, верно, составлять библиотеку?

      – Именно.

      – Так вот Ломоносова сочинения, Державина, Сумарокова.

СКАЧАТЬ