Молодость Мазепы. Михайло Старицький

Чтение книги онлайн.

      Он махнул рукой, подавил вздох и продолжал дальше:

      Я знал, что Богдан не мог уж тогда учинить иначе, но согласиться с ним я не мог… Он помолчал с минуту и продолжал спокойнее.

      – Я ушел… вскоре умер гетман Богдан, за ним гетманша. Обрали гетманом несчастного Юрася…

      – Он здесь теперь у меня в замке.

      – Слыхал. Несчастный гетманенко! За ним пошли Выговский, Тетеря, Бруховецкий. Ты знаешь, я не любил их никогда.

      – Выговский был разумный гетман и «добре дбав».

      – Шляхетская лисица! Нет, нет! Я знал, что от их не будет никакого добра отчизне. Наипаче от Тетери и от Ивашки! Но что мог я сделать, когда бы я вздумал повстать против их избрания? На мое имя поднялось бы много казаков, и много городов, но не все. Да и что бы с того вышло? Я и не думал искать для себя гетманства. «Зчынылась» бы только еще одна кровавая распря. Я решил только помогать, чем было можно, моему бедному люду: я «вызволяв» его из неволи, отбивал от загонов. Но когда я узнал, что тебя «обралы» гетманом, когда на Запорожье долетела «чутка» про этот клятый мир, про то, что хотят «розшарпать» навсегда нашу бедную Украйну, – я решил, что теперь настала наша остатняя минута: или жить, или умереть! И я решил выехать вновь на Украину и прийти под твои знамена, – тебе я верю, Петро!

      – Спасибо тебе, друже! – сжал горячо руку Богуна Дорошенко, – когда б ты знал, как твое слово запало мне в сердце… Но нет, постой!

      Он встал с места и заходил большими шагами по комнате.

      – Я слышу тоже отовсюду об этом мире, но я уверен в том, что из большой тучи выйдет малый гром. Вот уже скоро год, как совещаются послы, а никак своих речей не закончат: теперь ляхов не нагнешь так скоро, как можно было б нагнуть год, два тому назад. Москва упустила минуту.

      Он говорил так, как говорят люди, ни за что не желающие верить тому известию, истину которого они сами невольно сознают в глубине своего сердца.

      – Но ведь кругом все говорят, что мир уже заключен! – возразил с изумлением Богун.

      – Пустое! – продолжал с воодушевлением Дорошенко, не переставая шагать из угла в угол, – мне дали б знать… ведь я союзник… Нет, это Москва распускает только такие слухи, чтоб запугать нас. Но не то страшит меня, нет! Не от мира должны мы ждать гибели, а от самих себя. Когда б ты знал, друже, что таится здесь! Отовсюду рвут, давят Украйну, а дети, дети сами «шарпають» ее на тысячу кусков. Разве им дорого благо «ойчизны», разве они «дбають» о нем? Только о своих млынах, да хуторах, да чересах пекутся они. Ох, эти «закутай» гетманишки! – вздохнул он. – Здесь они у меня сидят! – Он ударил себя кулаком в грудь и зашагал еще порывистее по комнате. – В каждом углу нашей несчастной отчизны находится такой закутный гетманишка, собирает вокруг себя «свавильни купы», заводит «потайни тракты», приглашает еще татар или ляхов и оглашает себя гетманом. Зачем ему это гетманство? Для того только, чтобы «прывлащаты свои маеткы»! За это право он готов, как Бруховецкий, продать Польше и СКАЧАТЬ