Духовник президента. Рассказы о священниках, повлиявших на умы и души правителей России. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

      Судьба детей царя Ивана Васильевича Грозного сложилась трагично. Хотя один из его сыновей, от любимой жены Анастасии Романовны, принял наследие отца, поцарствовал на Руси, но и он угас, не дожив до старости. О нем мало помнят, в истории Федор Иоаннович остался в тени как своего знаменитого отца, так и яркой личности шурина – Бориса Годунова, на сестре которого, Ирине, он был женат. А между тем царь Федор являл собой редкий и самобытный, истинно русский образ – молитвенника на троне.

      Все дошедшие до нас свидетельства говорят, что Федор Иоаннович отличался глубокой религиозностью, любил длительные церковные службы и даже пел на клиросе. Мало того – после смерти он стал почитаться народом как местночтимый святой.

      Историк и писатель Дмитрий Володихин рисует притягательный образ благочестивого правителя, приводя свидетельства современников царя Федора. Он пишет: «Знаменитый публицист XVII века Иван Тимофеев, автор историко-философского трактата “Временник”, писал о сыне Ивана Грозного с восхищением, в тонах превосходной степени. Самому Ивану Васильевичу не досталось и трети таких похвал – с ним Тимофеев обошелся без особого пиетета».

      Для того чтобы понять, как далеко простирался восторг Ивана Тимофеева, стоит привести обширную цитату из его произведения: «Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен и, подобно Иову, на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в Евангелии самим Господом. Просто сказать – он всего себя предал Христу и все время своего святого и преподобного царствования; не любя крови, как инок, проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением – днем и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами… Монашество, соединенное с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга; он рассуждал, что для будущей жизни одно имеет значение не меньше другого, являясь нераспрягаемой колесницей, возводящей к небесам. И то и другое было видимо только одним верным, которые были привязаны к нему любовью. Извне все легко могли видеть в нем царя, внутри же подвигами иночества он оказывался монахом; видом он был венценосцем, а своими стремлениями – монах».

      «Исключительно важно, – продолжает Д. М. Володихин, – свидетельство неофициального, иными словами, частного исторического памятника – “Пискаревского летописца”. От неподконтрольного правительству летописного повествования естественно ждать оценок, радикально расходящихся с теми, которые “спущены сверху”».

      Что же сообщает «Пискаревский летописец» о Федоре Ивановиче? О нем сказано столько доброго, сколько не досталось никому из русских правителей. Его называют «благочестивым», «милостивым», «благоверным», на страницах СКАЧАТЬ