вельмож о политике, недавнем взятии прусского города Мемеля (его ключи и знамена привез майор Романиус 6 июля), положении российской армии, сношениях с другими государствами; юноша с нескрываемым любопытством разглядывал иностранных дипломатов, важных чиновников, бросал смущенные взгляды на молоденьких фрейлин. Возможно, именно здесь, на придворном куртаге, впервые встретились взглядом прилежный ученик Григорий Александрович Потемкин и супруга наследника престола, цесаревна Екатерина Алексеевна, урожденная Софья Фредерика Августа принцесса Анхальт-Цербстская. Меж ними в тот раз не пробежало искры чувства: он был увлечен учебой, она – придворными интригами; история их любви еще впереди. Но не заметить прекрасную принцессу Григорий не мог. Много лет спустя Екатерина вспоминала балы при дворе Елизаветы Петровны и не без удовольствия писала, что «ухищерения кокетства были тогда очень велики при дворе», и она всегда умела выделиться нарядом среди придворных дам. На один из маскарадов Екатерина Алексеевна придумала надеть гродетуровый белый корсаж, выгодно подчеркивающий ее тонкую талию, и такую же юбку на очень маленьких фижмах. «Я велела убрать волосы спереди как можно лучше, – возвращалась в давние времена императрица в своих „Записках“, – а назади сделать локоны из волос, которые были у меня очень длинные, очень густые и очень красивые; я велела их завязать белой лентой сзади в виде лисьего хвоста и приколола к ним одну только розу с бутонами и листьями… другую я приколола к корсажу; я надела на шею брыжжи из того же газу.» Едва принцесса появилась на балу, все взоры обратились к ней, вельможи зачарованно провожали ее стройную фигуру взглядами, дамы с завистью разглядывали наряд, а императрица Елизавета Петровна, имевшая хороший вкус, при виде Екатерины воскликнула: «Боже мой, какая простота! Как! Даже ни одной мушки?»
После столь запоминающейся для Потемкина поездки в Московский университет из Петербурга пришло извещение о награждении воспитанников чинами, в том числе и Григория, в «гвардию капралами для лутчего ободрения и поощрения учащемуся юношеству в науках». Однако дальнейшие события трудно объяснимы: в 1760 г. по решению университетской конференции Потемкин был исключен из гимназии «за леность и нехождение в классы», о чем было публично пропечатано в 34-м номере «Московских ведомостей». Следует отметить, что подобная формулировка отчисления мало свидетельствует об истинных способностях учащегося, вместе с Григорием Потемкиным был исключен и Николай Новиков, ставший спустя годы известным просветителем, писателем и издателем книг в университетской типографии. Некоторые биографы объясняли такое решение университетского начальства тем, что Потемкин вместо участия в регулярных занятиях увлекся самостоятельными работами, чтением книг и другими интересами; другие замечали, что он много времени проводил в беседах с духовенством Заиконоспасского и Греческого монастырей о религиозных предметах.
СКАЧАТЬ
