Я, президент и чемпион мира. Лали Морошкина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мнение вслух, я понимала, о чем он думал по его дыханию, манере курить трубку и шепоту: «Мордочка, все в порядке?» – Его мнение всегда было дорогим и важным для меня. И кто виноват, что у меня постоянная размолвка с жизнью.

      – Береги себя, несколько дней не выходи из дому, – деликатно говорил он, и это было предостережением, что меня ждала какая-то опасность.

      – Дядя Талес, скажите нам тоже, а что нас ждет? Что будет? – не успокаивались мои подруги, влюбленные в Талеса по уши.

      – Идите отсюда, обормотки, вы ведь знаете, что все трое будете самыми счастливыми женщинами, – с улыбкой и терпением отвечал Талес.

      – Нет, нет, нас интересуют детали, – ныли избалованные вниманием Талеса Кети и Марикуна.

      Нетерпеливость, наверное, спутник юного возраста. Талесу, видно, на роду было написано постоянное наше занудство то дома, то на экскурсии, а то на яхте, которую он построил собственными руками, которая стояла на Тбилисском море и часто принимала нашу шумную компанию.

      Распад моей семьи был шоком для Талеса, тем более что Нукри он любил как собственного сына. Сандро, мой старший сын, вырос у него на руках, и Талес никогда его не отличал от собственных внуков.

      Дело в том, что первая жена у Талеса умерла очень рано, и его старшая дочь Марина Шония росла у матери Талеса, педагога химии, аристократки по крови калбатони Тамары. Я и Марина с первой же встречи полюбили друг друга. А что нам было делить? У нее не было матери, а у меня отца. Положительным зарядом этих безукоризненных отношений во многом была моя мать, которая никогда нас не разделяла.

      Подросший Сандрик был очень шаловливым и беспокойным ребенком. Одно его озорство закончилось тем, что он сильно повредил глаз щепкой от шишки. Вердикт врачей был удручающим: или срочная операция в Москве, или слепота, сначала одного глаза, а потом и другого.

      На следующий день я, мама и Сандро уже летели в Москву в офтальмологическую клинику имени Германа фон Гельмгольца.

      В Гельмгольца нас встретили холодно и грубо. Решение квалифицированных врачей было таким: срочная операция. Согласно распорядку, заведенному в клинике, родителям не разрешалось оставаться в палате. Так что мне обошлась в довольно крупную сумму предоперационная ночь с Сандро, который не мог и двух слов связать по-русски.

      Известно, что в 90-е годы мобильные телефоны были большой редкостью, поэтому нашим единственным средством связи с внешним миром стала дряхлая телефонная кабина на первом этаже клиники. Манана ждала нас в гостинице «Пекин», а в Тбилиси тыл укрепляли бабушка Нана и Талес.

      – Дай мне поговорить с Сандриком, – сказал мне Талес, узнав об операции.

      – Ну что, парень, ведь не боишься? – спросил он.

      – Нет, бабу (по-грузински «деда». – Л.М.), – отвечал Сандрик храбро, – вообще-то эти русские очень странные.

      – Что случилось, не можешь объясняться с ними на грузинском? – смеялся Талес.

      – Не СКАЧАТЬ