За честь культуры фехтовальщик. Елена Гушанская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Е. Ламакина: «…почему Вы остановились на подобном типе женщины, что подобный тип знаменует собой в современной жизни, неужели Вы считаете его положительным благодаря только тем сторонам души, которые открылись в героине во второй половине ее жизни, – считаете ли Вы всю первую половину повести типичной для современного брака, для современной девушки среднего класса и образования <…>. Должна Вам сознаться, что… тип, выведенный Вами, вызывал не столь сочувствие, сколько вполне отрицательное отношение, а во многом насмешку и недоумение» [С. X, 408].

      О неудовольствии читательниц образом героини («писали и сердитые письма») упоминал Чехов 3. Г. Морозовой (жене С. Т. Морозова), подарившей автору собственноручно вышитую подзапечку с надписью «За Дзапечку» («Моя Душечка не стоит такой подушечки», – ответил Чехов).

      Некоторым критикам и корреспондентам (И. И. Горбунов-Посадов, В. И. Немирович-Данченко, Т. Л. Толстая, Е. М. Шаврова) героиня нравилась:«…в „Душечке“ я так узнаю себя, что даже стыдно. Но все-таки не так стыдно, как было стыдно узнать себя в „Ариадне“», – писала Чехову Т. Л. Толстая [С. X, 411]. «От „Душечки“ здесь все в восторге, и такая она, право, милая!» – из письма Е. М. Шавровой автору [С. X, 408].

      Принципиально важный момент был связан с определением места «Душечки» в ряду типических персонажей Чехова и взаимоотношений этих персонажей с окружающим миром.

      М. Горький, с его идеалом «гордого человека», радикально отверг «Дзапечку»: «Дзапечка – милая, кроткая женщина, которая так рабски, так много умеет любить. Ее можно ударить по одной щеке, и она даже застонать громко не посмеет, кроткая раба», и приписал Чехову свое понимание жизни: «Мимо всей этой скучной, серой толпы бессильных людей прошел большой, умный, ко всему внимательный человек, посмотрел он на этих скудных жителей своей родины и с грустной улыбкой, тоном мягкого, но глубокого упрека с безнадежной тоской на лице и в груди, красивым искренним голосом сказал: „Скверно вы живете, господа!“»[20].

      Критик Волжский <А. С. Глинка> указывал: «„Человек в футляре“, „Ионыч“, „Душечка“ и т. п. люди рабски, покорно, без тени протеста, отдающиеся бессознательной силе стихийного течения обыденной жизни». «Душечка редкий по своей выразительности экземпляр из категории бессознательно-равнодушных людей Чехова». «Душечка представляет собой переходную ступень между бессознательным равнодушием чистых сердцем и бессознательным равнодушием хищников»[21].

      Другая группа вопросов связана с историко-литературным генезисом образа Душечки. И. И. Горбунов-Посадов отметил в уже упоминавшемся письме к Чехову гоголевскую природу рассказа: «Это гоголевская совершенно вещь. „Душенька“ <„Душечка“> останется так же в нашей литературе, как гоголевские типы, ставшие нарицательными» [С. X, 410].

      Л. Толстой поставил Душечку в ряд вечных главных образов искусства и знаковых персонажей мировой литературы: «…я думаю, что два главных характера, это – Дон Кихот и Горацио, и Санчо Пан<са> и Душечка. Первые большею частью СКАЧАТЬ