Киллер с пропеллером на мотороллере. Алексей Тарновицкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ миску каши и залечь на коврик. Всех их можно понять: и шарахнувшегося парня, и собаку Биму, и опера Сережу Свиблова, и его седовласого полковника, и даже неведомого урода из Сосновки. Не понять только саму себя, Сашу Романову. Получилось? Не получилось? Получится? Не получится? Откуда взялась во мне эта странная способность? Сохранилась ли она сейчас? И даже если сохранилась, сработает ли завтра, через неделю, через год?

      Мы шагали домой, Бима нетерпеливо натягивала поводок, а я безуспешно пыталась припомнить что-то очень важное или казавшееся таковым – что-то, случившееся со мной еще до встречи с опером. До. Было ведь что-то такое и до конверта с этими жуткими фотками. Но что? Что?

      Ах, да: звонок Сатека. Звонок Сатека и «Я-Люблю-Тебя-Слышишь»… Это произошло всего полтора часа тому назад. Полтора часа… – или полтора года? Сейчас уже и не поймешь…

      Свиблов позвонил через день:

      – Ну что, Саша? Получилось?

      – Это вы мне скажите, получилось или нет! – психанула я. – Мне-то откуда знать? Вы что, думаете, ангел смерти мне докладывает? Да даже если и доложит, откуда мне знать, кто из десятков умерших – ваш маньяк? Я делаю все что могу, и перестаньте задавать идиотские вопросы!

      Он молчал так долго, что я подумала – разговор прервался.

      – Сережа, вы еще на линии?

      – Да, я здесь, – тихо ответил опер. – Не надо кричать, Саша. Вижу, вы приняли эту историю близко к сердцу. Что понятно. Но подумайте, каково мне. Дело-то висит на моей шее. Или даже на моей совести. Так что сделайте скидку, не корите за идиотские вопросы. По-человечески, да?

      Мне стало стыдно.

      – Извините.

      – Ничего, – сказал он. – Я буду держать вас в курсе.

      Июнь катился в лето – первый июнь в моей взрослой жизни, первый июнь без экзаменационной сессии, без годовых контрольных работ, без мыслей о каникулах – студенческих или школьных – месяц как месяц, мало чем отличающийся от прочих. На работе все сидели тихо, как бобики на привязи у магазина, – сидели и ждали. Чего ждали? А чего ждут бобики? Выхода хозяина, который отвяжет поводок и скажет – или не скажет, – что будет с ними, бобиками, дальше. И что бы он ни сказал, что бы ни сделал – бобики примут всё. Примут с визгом, трепетом, стоном или даже протестующим лаем – но примут. Все это было исчерпывающе верно и в отношении нас.

      Нечего и говорить, что прежний свободный режим остался в прошлом. Теперь все старались приходить на работу вовремя: отдел кадров то и дело устраивал внезапные проверки. Вылазки наружу превратились в настоящую операцию, что-то вроде разведки боем. И хотя вскоре Грачев выбил для всех сотрудников особые пропуска, утверждающие, что «податель сего» пребывает в статусе перемещения из лаборатории на головную площадку института – или обратно, – это мало помогало. Пропуск еще мог сработать на улице или в транспорте, но не в случае, когда облава захватывала тебя в магазине, в зале кинотеатра или, еще того хуже, в пивнушке.

      Чем мы занимались? Кто чем. Читали, вязали, расписывали преферанс, СКАЧАТЬ