Дежурные по стране. Алексей Васильевич Леснянский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Бочкарёв достал чупа-чупс и поместил его за щекой; в аудитории зазвучали страстные причмокивания. Левандовский демонстративно начал напевать «Здесь птицы не поют, деревья не растут, и только мы плечом к плечу врастаем в землю тут…». Молотобойцев достал из папки игральные карты, произвёл над ними шулерские махинации, подсел к Женечкину и предложил:

      – Сыгранём, Мальчишка. В дурака.

      – Давай не будем.

      – А я сказал – будем. Я тебе даже поддамся, чтобы ты с полным основанием мог произнести: «Вася, в аудитории уже есть один дурак, которого нельзя оставлять в одиночестве. Так вот тебя, Васёк, я оставил в дураках ему за компанию. Ты остался, Васька. И в аудитории, и в дураках, что равносильно».

      Радий Назибович сглотнул слюну и подумал: «Господи, неужели»?

      В это время Волоколамов уже вскочил на стул и, холодно улыбнувшись, произнёс:

      – Стих.

      – Просим, просим, – зааплодировал Левандовский. – Жги, Лёня! Глаголом жги!

      – Уже один раз жгли с тобой. И не глаголом, а глагол. Поэтому – степ. – Преподаватель и ребята, оставшиеся в аудитории, две минуты тупо наблюдали, как танцевал Волоколамов. – Ну, как?

      – Сносная дробь, – вытащив чупа-чупс изо рта, заключил Бочкарёв и снова занял рот кругляшкой на палочке.

      – Да, средненький степ, но ничего, с пивом покатит. Чечётка у тебя получилась бы лучше, – сказал Молотобойцев и, вскрыв козырь, обратился к Женечкину: «Опять крести, Мальчишка. Дураки, как говорится, на месте».

      Фарс не мог продолжаться долго. Радий Назибович ничего не понял или будет правильно сказать, что наоборот слишком хорошо всё понял.

      – Почему остались в аудитории или в дураках, что, по мнению одного из вас, равнозначно? – спросил преподаватель.

      Студенты ощетинились, внутренне подобрались и пошло-поехало.

      – Мне не нужна Ваша пятёрка, Радий Назибович. Ставьте мне неуд и можете ехать, куда угодно, а я остаюсь. Остаюсь и в аудитории, и в дураках, и в обречённой, как Вы сказали, стране. Остаюсь, потому что люблю Роди… – Левандовский замялся, потому что хотел сказать «Родину», но застеснялся, а ещё каким-то инстинктом почувствовал, что это слово слишком интимное, чтобы озвучить его при перебежчике, что он ещё много лет будет не достоин произнести его вслух, что при бросовом употреблении рукой подать до написания этого слова с маленькой буквы, что над ним, Левандовским, неизбежны насмешки, пока он своими делами не завоюет себе право говорить «об этом», что в такое время, когда многие вечные понятия обесценились, людей нельзя заставить полюбить Отечество просто так, а только через Человека Отечества, поэтому и решил остановиться на нейтральном понятии: «Пельмени! Да, потому что я люблю пельмени. Чё вылупились?.. Без комментариев!»

      – А Вы, студент? – взволнованно спросил преподаватель у Волоколамова.

      – Я СКАЧАТЬ