Второй брак Наполеона. Упадок союза. Альберт Вандаль

Чтение книги онлайн.

      По прибытии австрийских бюллетеней он не говорил ни слова и выжидал. Лишь только известия из французских источников исправили австрийские, он написал Коленкуру записку, желая оказать ему любезность и ободрить его.[122] Он отправил Наполеону новое письмо с третьим флигель-адъютантом. “Австрийцы, – писал он, – только что распространили слухи о своих успехах. Привыкши видеть в Вашем Величестве величайшего гения, я мало верю этому”.[123] Далее, он уверял, что, что бы ни случилось, его чувства останутся неизменными и его верность “устоит пред событиями”[124].

      Когда он узнал все подробности дела, он воздал самую изысканную дань уважения геройству наших войск. Он оплакивал столько храбрых, павших на поле битвы. Судьба Ланна, о котором он пока знал только то, что тот тяжело ранен, внушала ему особенное участие. “Клянусь вам, – говорил он Коленкуру, – я так огорчен несчастьем, постигшим маршала Ланна, как будто бы он был мне близким человеком. Прошу вас, генерал, передать это Императору; я продумал об этом всю ночь. Для наших генералов должно послужить особым примером, что маршал, покрытый уже двадцатью пятью ранами, потерпел увечье на поле чести. Вы доставите мне особое удовольствие, если найдете случай передать герцогу Монтебелло[125] об участии, которое я принимаю в его славном несчастии.[126]Он дошел до того, что восторгался всей нашей расой, и, нет сомнения, что в этом порыве был искренним. Его душа, по природе благородная, трепетала при рассказе о славных подвигах. В этот миг, когда Франция воплощала в его глазах храбрость, честь, доблесть истинных мужей, он чувствовал себя связанным с нами бессознательными симпатиями, восхищался и преклонялся пред столь высоким героизмом. “Я всегда любил вашу нацию, – говорил он, – мне думается, что даже в то время, когда мы с вами воевали, я предпочитал вас австрийцам. Я выражал участие к судьбе австрийцев в видах политического равновесия; но, как человек, я не забыл 1805 г., когда мы могли только жаловаться на них. Ваша нация обладает энергией, у всех у вас – душа, самолюбие, честь. Мне по душе это!”[127] “Комплименты и фразы не армии, – а обстоятельства требовали армий”,[128] – таковы были суровые, но заслуженные слова, с которыми Наполеон принял уверения Александра в неизменной дружбе и верности своим обязательствам, – уверения, против которых говорило уже то, что его солдаты оставляли нас на произвол судьбы. В начале кампании, во время своего стремительного движения на Вену, император не мог составить себе ясного представления о том, что делалось на Севере. Благодаря тому, что сведения оттуда не отличались точностью, да и задерживались, ему трудно было разобраться в сбивчивых и противоречивых донесениях. Быстрое движение Понятовского на Галицию, хотя он и сам советовал это, привело его к недоумению. Каким это образом, – думал СКАЧАТЬ