Хардкор. Миша Бастер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ которым заявили, что они могут теперь делать все, что они хотят, дали пограбить друг друга, да и обратно в стойло загоняют, причем на менее выгодных условиях. И со стороны андеграунда этот термин смотрится тоже как-то глуповато. Это была попытка построить собственную субкультуру, которая в результате состоялась как жанр и постепенно превращается в «индустрию индивидуальности». Настоящим маргиналам строить индустрию не особенно интересно; им свойственны более человечные формы взаимоотношений, чем неискренние и подневольные. Получая в советские времена искаженную информацию, молодежь переосмысливала ее по-советски и привносила в эти формы свое, местечковое. Получая новый продукт, обреченный на популярность в собственной среде андеграунда. Руками маргиналов создавались культы и объекты этих культов, а урела им поклонялись. После чего маргиналы все это дело бросали и занимались новыми темами. Комсомольские структуры, понятно дело, не могли, даже если бы очень сильно хотели, развивать эти темы. А нынешние полуофициальные структуры, не безвозмездно пытающиеся обслуживать молодежные жанры и субкультуры, стараются подравнять производство под «чтоб все, как у людей» и развиваются уже в рамках готовой моды, поскольку собственных не имеют. А продвинутую и способную молодежь на безвозмездное сотрудничество уже не разведешь.

      Но все же на короткий срок в середине восьмидесятых маргиналы, которых бюрократы окрестили неформалами, мало того, что вышли из подчинения системе, но и потянули за собой более-менее вменяемые слои населения. Тогда- то и стало понятно, что есть нечто иное, чем только работа и только семья. На этом революционном порыве и удалось продавить те самые положительные изменения в обществе, касаемые самовыражения и творчества. Когда я был фанатом, у меня был сектор; когда стал металлистом, у меня была тусовка, которую я мог считать своей. И во всех остальных проявлениях я стараюсь искать что-то свое, в переносном смысле этого слова. Конечно же, никто и не рассчитывал, что подобная вольница будет всегда, система все равно будет давить индивидуалов, но чем сильнее будет прессинг со стороны социума, тем чаще будут происходить волнения подобные тем, которые мы пережили за эти последние двадцать лет.

      Ира Грунгильда

      Фото 3. Сампошив, Москва, 1988 год. Фото Андрея Полякова, из архива автора

      И. Г. Одежда, музыка и случайное открытие очередной двери в коридоре времени сыграли решающую роль в мировоззрении моей юности и до сих пор определяют мой образ жизни и ценностные ориентиры… Но в начале восьмидесятых я еще не особо задумывалась о модной одежде и музыке, каких-то не всем известных дверях в мир, параллельный официальному. Я жила совсем обычной жизнью, как и многие: учеба, подруги, друзья-соседи. Хотя, наверное, не в каждом школьном классе в 82–83 м годах была своя музыкальная группа и не все ходили в Театр на Таганке а по вечерам слушали Севу Новгородцева. Но это я знаю сейчас, а тогда в достаточно простой и скучной обстановке СКАЧАТЬ