Последний фронтовик. Александр Никонов

Чтение книги онлайн.

      – Ладно. А делать… Выползать как-то надо из этого болота и к своим идти. Я думаю так: чем больше мы будем тут лежать, тем меньше у нас шансов отсюда выбраться.

      – Почему?

      – Ты что, не понимаешь, Четвериков! Думаю, немцы сюда не на день и не на два пришли, и с каждым днём пробиваться к нашим будет труднее. – Кубышкин пожевал свои обгорелые усы и добавил: – И предупреждаю: если к нашим попадём, то ни слова о том, что мы в окружении были. Говорите, мол, пробирались, вот и добрались.

      – А почему не говорить-то? – спросил Шереметьев.

      – Ты что, совсем дурак! Начнут по допросам таскать, спрашивать, подозревать. Не дай Бог, трусость пришьют или, что ещё хуже, сотрудничество с немцами. Расстреляют. Поняли? Слушайте, мужики, у вас пожрать есть что-нибудь, а то я почти сутки маковой росинки в рот не брал. Перед боем есть почему-то не хотелось, а сидор свой я потерял – в окопе, наверно, завалило. Там все мои продовольственные припасы остались. Немцы, суки, наверно, жрут.

      Поели сухарей с салом, рыбных консервов. Еда и усталость сморили их на несколько часов. Проснулись к вечеру. Кубышкин посмотрел на часы, предложил:

      – Ну, что, выбираться надо. В ночь-то оно гоже. Немцы дрыхнуть будут. Я понимаю, нам идти направо надо, там, как я помню, деревушка какая-то стоит. Может, там наши.

      – Ага, или немцы, – добавил Четвериков.

      – Может, и немцы, – согласился сержант. – Там видно будет.

      Последние лучи солнца сверкнули на медали сержанта. Ема прищёлкнул языком:

      – Э, да ты, сержант, видать, бывалый. У тебя вон «За отвагу» грудь прикрывает.

      Кубышкин вздохнул:

      – Так уж вышло, что из одной войны – финской, да сразу в другую. – Он грязно выматерился. – Достали враги, со всех сторон лезут, гады. Ну, что, идти надо.

      Стылая октябрьская ночь покрыла троих бойцов, но предательская тишина, в которой каждый шаг отзывался в воздухе плеском воды и чмоканьем болотной жижи, которые нарушали гармонию ночной природы. Часа через три, когда по открытой воде по пояс они подбирались к камышам, раздались выстрелы из автомата, и над их головами прошелестел рой пуль. Они присели в воду по самую шейку. Ефим прошептал:

      – Интересно, кто это: немцы или наши?

      Сержант не успокоил:

      – Автомат немецкий, слышал? у него редкие выстрелы. Ладно, давай забирай правее, не стоят же они вокруг всего болота.

      – Холодно, мужики, – простонал Ефим, лязгая зубами, чувствуя, что онемевшие губы и челюсть еле повинуются ему. – Вмёрзнем мы в это болото, матть её.

      Но его уже никто не слушал, сержант и Четвериков забирали вправо, помогая себе гребками рук. Над головой вдруг загудел неизвестно откуда взявшийся ветер, заставляя скрипеть, шуметь высокие сосны и неся холод. Наконец, выбрались, к частому чапыжнику, прислушались – тихо.

      – Выбрались мы или нет? – с дрожью в голосе спросил неизвестно кого Тимофей.

      – Переодевайтесь СКАЧАТЬ