Арена XX. Леонид Гиршович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ приставлена крышка с посеребренным крестом. Колесницы в селе не было, и под пение «Святый Боже!» гроб поплыл на длинных полотенцах, продетых сквозь металлические ручки. Мужики несли хоругви.

      Это село было основано людьми древнего благочестия, но по мере распространения тлетворных веяний цивилизации здешние места стали обживаться теми, кому для полноты счастья в родных краях «остро чего-то не хватало» – руки, ноги, а пуще всего головы, недостаток которой возмещали даровой землей. Николашиному деду возместили ею потерю стопы в Туркестане.

      Тесть не любил зятя, хотя вряд ли нашлась бы лучшая партия для дочери. Все ее приданое – отсутствие физического изъяна, на что мог польститься лишь тот, кому и этого не дано. Колченогий костюмер походкой напоминал яхту, плывущую по бурным волнам. Вместе с тестем они смотрелись регатой.

      Теперь вдвоем они ковыляли за гробом, а между ними шел Николаша, будущий артист жизни. Процессия прошла под аркой, по которой змеилось полууставом: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененнии и Аз упокою вы». И для вящей убедительности деревянный ангел трубит с кладбищенских врат. В эту ночь покойница ночует в церкви под сенью кисеи и на третий день будет предана земле. Зеленая луковка над церковью проросла золотым крестом. К белым оштукатуренным стенам примыкали нательные крестики земли: погост.

      Назавтра от набившегося народу воздух сделался тусклым, как в бане. В тумане, в духоте, смешавшись с ладаном, уже хорошо знакомый запах был сугубо нестерпим. Каждый присутствовал на собственном отпевании. Близок твой загробный мир: и черти, и пламы высокие.

      После обедни началось каждение вокруг гроба. Откинув полог, старичок в ризе подозвал проститься с матерью, дочерью и супругою в одном лице (сие, возможно, есть ключ к постигновению единосущия Пресвятой Троицы – ларчик-то просто открывался). Рот и нос у нее были обложены ватой до самой груди. Теперь она напоминала рождественского деда, у которого веки смежились так глубоко, будто под ними не было глазных яблок. Николашу ткнули губами в холодную руку с черными ногтями, в которую батюшка потом вложил восковой крест и записку, а на лоб приладил бумажный венчик. И еще он всю ее облил темной густой жидкостью: и лицо, и игрушечную бороду, и свадебное платье – и снова накрыл кисеей, тщательно подоткнув края. Крышку приколотили молотками. Отсюда до вырытой могилы было уже рукой подать.

      От Ционскирхе до Центрального кладбища было дальше. Не сравнить, как Ты, Господи, отпущаеши раба своего там, на Каме, и здесь, на Шпрее. Там – тяжелая азиатчина, обряд, стоящий по колено в язычестве. Здесь – само благородство, сама сдержанность. У служителя Господа нашего бритое лицо, он подтянут, как всякий служащий, который желает быть на хорошем счету у начальства. Все цивилизовано, гигиена смерти, орган исполнил Аdagio religioso. И только на десерт можно себя побаловать. Звучит тихое мужское одноголосье в мажоре, в темпе «трауэрмарша»:

      Ich hatt’ einen Kameraden,

      Einen bessern findst Du nit[12].

      И СКАЧАТЬ