Вертикаль. Место встречи изменить нельзя. Станислав Говорухин

Чтение книги онлайн.

      Вскарабкался я снова на скалу, руки дрожат, сорвался, конечно, упал в воду… Оплыл скалу, вылез на берег и полез вверх по обрыву. Острые колючки ежевики изодрали штаны и рубашку, да еще наверху оказался свежеокрашенный штакетник… И до назначенного свидания осталось минуты три-четыре…

      И зашагал по шпалам на свою турбазу.

      Были бы у меня, тогдашнего, сегодняшние мозги, я бы, конечно, пошел на свидание. Рассказал бы все как есть и выглядел бы в глазах девушки героем. Эх, если бы молодость знала…

      Да и нравы тогда были другие.

      Как я стал режиссером

      Будучи молодым и будучи еще геологом, иду я однажды по городу Горькому (ныне Нижний Новгород) и вижу: снимается кино.

      Любимые артисты – Сергей Лукьянов, Хитяева… Все бегают, кричат, суетятся, несут реквизит, переставляют осветительные приборы… И только один человек спокойно сидит в кресле, опершись рукой на палку, ему приносят чай, что-то шепчут на ухо, он кивает головой… Я спросил:

      – Кто это?

      Мне отвечают:

      – Это режиссер фильма. Марк Донской.

      У меня в голове тогда никаких мыслей о кино не было, но про себя я отметил: «Вот это профессия!»

      А потом жизнь так закрутилась, геологию я бросил, пошел на телевидение, оттуда меня чуть не выперли, пришлось поступить в киноинститут… И вот уже сорок лет сижу в кресле, курю, мне приносят чай, что-то шепчут, а я киваю головой.

      Поэтому мой любимый киношный анекдот такой.

      Оператора спрашивают:

      – Вот ты после стакана водки смог бы снимать кино?

      – Смог бы.

      – А после двух стаканов?

      – Вряд ли… Но гарантирую: все будет в фокусе.

      – А после бутылки?

      – Смог бы. Но только – как режиссер.

      Одесса

      Еще учась во ВГИКе, я уже знал, что буду работать в Одессе.

      Одессой я стал бредить еще в детстве. После книжки Катаева «Белеет парус одинокий». Загадочный, прожаренный солнцем, просоленный морем, пропахший семечками, арбузами, свежей и жареной рыбой город. Какое же должно быть интересное детство у тамошних мальчишек! Потом, в юности, в альплагере на Тянь-Шане я подружился с парнем-одесситом. Веселым, остроумным. Как и героя «Паруса», звали его Гарик. Только тогда я и узнал, что Гарик – это прозаическое Игорь.

      Потом Одесса вошла в меня, поселилась в моем воображении через Паустовского, Ильфа с Петровым, Бабеля, Багрицкого, Бунина и, конечно, Пушкина.