Наталия Гончарова. Лариса Черкашина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из России. Но не уехать и не убежать от нее – образ юной Натали, такой далекой и недоступной, невозможно изгнать из памяти. Он уже властно вторгся в его жизнь. И противиться тому невозможно.

      …Строки, родившиеся в предгорьях Северного Кавказа, увидели свет в Петербурге в 1830 году. И друзья Пушкина, читая «На холмах Грузии» в альманахе «Северные цветы», полагали, что сей драгоценный поэтический подарок предназначен его невесте. Верно, и Натали, повторяя вслух, словно признание, эти чудные строки, втайне испытывала минуты великого душевного торжества. И не в эти ли счастливейшие мгновения ее жизни в сердце робкой красавицы, почти еще девочки, просыпалась любовь?..

      Неслучайно ведь острая на язычок Александра Россет, не питавшая особых чувств к юной супруге поэта, насмешливо замечала, что та любит лишь стихи мужа, посвященные ей. И в том, что среди этих неназванных поэтических посвящений, ведомых лишь одной Натали, были и «На холмах Грузии», тайной не считалось.

      Итак, вне сомнений – стихи, написанные Пушкиным на Кавказе, адресованы невесте. Княгиня Вера Вяземская посылает их летом 1830-го Марии Волконской в далекую сибирскую ссылку. Вместе с номерами «Литературной газеты». Княгиня, добрый друг Пушкина и поверенная многих его сердечных тайн (ведь стихи он переписал для нее и, видимо, по ее же просьбе, когда в начале июня гостил у Вяземских в Остафьеве), считает нужным пояснить, что новое творение автор посвятил своей невесте Натали Гончаровой.

      Имя московской красавицы тогда, как и все перипетии сватовства и женитьбы Пушкина, у всех на устах и вызывают живейший интерес как в солнечном Риме, так и в Петровском Заводе, в промерзлой Сибири.

      Мария Николаевна не замедлила откликнуться: она, конечно же, благодарна приятельнице за дружескую память и за присланные ей стихи «На холмах Грузии», которые она уже сообщила друзьям, и, подобно строгой критикессе, проводит их литературный анализ.

      «В двух первых стихах поэт пробует голос; звуки, извлекаемые им, весьма гармоничны, нет сомнения, но в них нет ни связи, ни соответствия с дальнейшими мыслями нашего великого поэта, и, судя по тому, что вы мне сообщаете о той, кто вдохновляет его, мысли и свежи и привлекательны, – пишет княгиня Волконская. – Но конец …это конец старого французского мадригала, это любовная болтовня, которая так приятна нам потому, что доказывает нам, насколько поэт увлечен своей невестой, а это для нас залог ожидающего его счастливого будущего».

      И добавляет: «Поручаю Вам передать ему наши самые искренние, самые подлинные поздравления».

      Но что-то в тоне ее послании слегка настораживает. Подсознательное скрытое раздражение сквозит в строках, быть может, еле уловимая ревность. Ведь для нее все это не более чем «любовная болтовня», и чувства и слова первого русского поэта явно обветшали. Так ли полагала она на самом деле? Прежней богине, музе, поистине прекрасной и героической женщине, не очень то легко уступать пьедестал. Пусть даже и не в реальной жизни – ведь судьба давно уже развела их пути. Да и разделяет ее и Пушкина огромное пространство – чуть ли не вся Российская СКАЧАТЬ