Жиган и бывший мент. Сергей Зверев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шорохом коснулась пола, как в нее тут же ударили две пули, а затем еще две. Мошнаускас, даже если он и был серьезно ранен, стрелять мог, и стрелял он по-прежнему отлично.

      Но на этот раз он обманулся, полагая, что Константин купился на его возглас и последующее молчание, и решил покинуть свое убежище. Две пары пуль, которые он всадил, как ему казалось, в вышедшего из-за угла Константина, должны были закончить сегодняшний разговор. Мошнаускас ждал звука упавшего на пол тела.

      Но вспышки ответных выстрелов высветились гораздо правее того места, в которое он стрелял. И Мошнаускас понял, что Константин его обманул. Но это было единственное в тот момент, о чем он успел подумать.

      Первая пуля пробила ему пальцы правой руки и выбила из нее пистолет, вторая попала в живот, – стрелял Константин по классическим правилам, серией из трех выстрелов, сдвигая прицел на каждом ответном выстреле на миллиметр от точки вспышки в сторону предполагаемого местонахождения тела противника, – третья раздробила левое бедро.

      Мошнаускас тяжело упал на правое колено, но левую ногу он совершенно не чувствовал, она не слушалась, на нее невозможно было опереться, и он завалился на левый бок, громыхнув ногами о какой-то шкаф.

      Самое плохое было не то, что его ранили, и даже не то, что пистолет выбит из его правой руки. Левая была совершенно здорова, да и правая, несмотря на боль, все еще слушалась, достать пистолет из подмышечной кобуры – дело нескольких секунд. И даже не пуля в животе беспокоила его больше всего, хотя это было очень серьезно, но думать об этом он будет только после того, как покончит с этим Панфиловым, едва не угробившим его сейчас…

      Хуже всего было то, что, падая и громыхая, он совершенно не слышал, что в это время делал Константин. И теперь просто не знал, где тот находится. Во время поднятого Мошнаускасом шума можно было переместиться в любой угол комнаты, можно было и вообще ее покинуть. А он не должен выпустить отсюда Константина Панфилова живым.

      – Рано радуешься, урод! – сказал он, понимая, что теперь Константин считает себя хозяином положения, будет играть с ним, как кошка с мышкой, и не станет стрелять на голос в серьезно раненного противника. – Я еще жив, а значит, самое страшное для тебя – впереди. И ты это знаешь, потому что жмешься в темном углу, как трусливый заяц! Ты боишься даже смеяться откровенно, – знаешь, что я всажу пулю в твой смеющийся рот.

      Боль в простреленном в нескольких местах теле мешала говорить, Мошнаускас чувствовал, как кровь горячими ручейками течет по ногам и по животу, чувствовал, как начинает кружиться голова, но он знал, что это не от потери крови, еще рано, это только от страшной боли, которую ему приходится терпеть и которую он хочет скрыть от стрелявшего в него человека.

      – Ну, покажись мне, скотина! – крикнул он. – Ты же все равно покойник. Я даже могу рассказать тебе, как умер Воловик, все равно ты никуда отсюда не уйдешь и рассказать об этом никому не сможешь… Воловика сбросили в расплавленный СКАЧАТЬ