Истории одного книжного. Сборник рассказов. Ирина Радченко

Чтение книги онлайн.

      Воспоминания переплетались со словами на полях книги. Он писал о ней и про неё, будто она сидела рядом, будто он говорил с ней. Страница за страницей он вчитывался в авторские абзацы, среди которых неуловимо мелькала она.

      Коровьев в своей фирменной саркастичной манере обрисовывал Воланду:

      – Мессир, представляете кого встретил на Патриарших давеча? Мамзелька, молоденькая такая мамзелька. И уверенно так подходит ко мне и говорит: «Дружище Фагот, тут дело чрезвычайной важности». Начинает, значится, заливать мне о том, что ей, как нашей Фриде, выбраться нужно. Представляете?

      Ответ князя тьмы Георгий не увидел среди новых строчек, но подозревал, о какой барышне шла речь. «Есть я там, ещё как есть», – знакомый голос сам собой возник в голове. Строчка бежала за строчкой, и на страницах одного романа появлялся второй. Признание, односторонний диалог и память о той, что раскрасила его жизнь.

      Теперь домработница Маргариты Наташа общалась с хозяйкой, упоминая Леру:

      – Маргарита Николаевна, представляете, пересеклась в булочной с девушкой. Чем-то на Вас похожа. Красавица. Разговорились мы с ней, а я возьми и обмолвись ей, что прибавки бы хотела попросить у Вас. А девушка мне эта и говорит: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!»

      После этого Георгий резко изменил стиль письма. Горе уступило место решимости. Он приводил аргументы, доказывал власть жизни над смертью, а не наоборот, воспевал силу человеческого духа и силу духа той, что осталась одна в этой жизни, но дарила радость окружавшим её людям. Несправедливости для неё не существовало, она просто в неё не верила.

      Когда он добрался до окончания знаменитого бала, диалог Маргариты с Воландом пропал, уступив место новым строчкам:

      – Ну-с, Валерия, право, вы меня удивили. Напору вашему и вашего любимого можно только позавидовать. Подумать только, озвучить не просьбу, но разумное требование. Это я в людях ценю и уважаю. Но не думали же вы, что одной просьбы, пускай и разумной, будет достаточно? Жизнь и смерть – крайне стабильные материи, не поддающиеся хаосу. А смерть уж и вовсе дама с весьма собственническим настроем. Нам необходим будет равноценный обмен, заверенный обеими сторонами. Если желание ваше твердо, то устроить можно. На столике – обычный лист бумаги и ручка. Любимый вами человек увидит то, что будет написано этой ручкой. Дальше, думается, вам всё понятно. В словах заключена великая сила, и немногие эту силу распознают.

      Георгий видел, как между СКАЧАТЬ