– Любопытно, – кивнул я, рассматривая поваленное дерево.
– Тогда держи, – Марониус передал мне топор. На лице его не виднелось и капельки пота после всей работы.
Я принялся рубить, как показал учитель. Через пару минут я бросил топор на землю и показал свои ладони, где начали вздуваться свежие мозоли.
– Ох! – простонал я, осторожно трогая их пальцами.
Рассматривая его руку, Марониус усмехнулся.
– Даже у женщин ладошки погрубее будут.
– Да что ты говоришь! – недовольно откликнулся я и опять взял топор. Сжав губы, я стал рубить дерево, как одержимый. – А так могут женщины?
Марониус помотал головой.
– Нет, конечно. Так могут только настоящие мужчины. А у тебя есть характер.
– Естественно! – взревел я и обрушил град ударов на бедное дерево. Удары были нечёткими и не всегда попадали в цель, но бешеный натиск давал свои плоды. Мозоли лопались, но и дерево стало поддаваться. Завершающие штрихи – и подсечённый ствол, затрещав, повалился. Я доминирующе и в то же время без сил сел на поверженного лесного гиганта. С видом победителя я смотрел на учителя. Тот пару раз хлопнул в ладоши.
– Ты мой лучший ученик!
– Только не говори, что единственный, – буркнул я, озираясь по сторонам. Как я понял, на острове мы были одни.
– Не единственный, а первый.
– Да ну тебя!
Марониус рассмеялся, а потом, успокоившись, скомандовал.
– Покажи ладони!
Ладони заливала кровь из многочисленных ссадин.
– Это не дело, пойдём. Приложим целебные травы.
На крыльце дома я уселся за столиком, на котором Пуся сладко дремала. Когда мы появились, она удостоила нас лишь коротким взглядом и продолжила спать. А Марониус ушёл в кладовую, предварительно приложив травы к моим ладоням.
Через пару минут он вернулся с подносом. Кувшин с вином, хлеб, сыр и вяленое мясо.
– О! – обрадовался я, завидев еду: в желудке заурчало. – После хорошей работы можно и подкрепиться.
Учитель поставил поднос на стол и приподнял бровь.
– Хорошей? Разве может пятнадцатиминутная работа называться работой?
– Как пятнадцать минут?! – искренне удивился я. – Там минимум пару часов прошло.
Марониус усмехнулся.
– Забавный ты, – он повернулся к белочке и вытащил из кармана горсть очищенных орехов. Пуся проснулась и, слабо пискнув, лениво принялась за них. – Бедняжка, у неё и зубки уже не те, не может скорлупу самостоятельно прогрызть, – объяснил мне Марониус.
Я жевал мясо и с жалостью смотрел на Пусю.
– Эх! Если бы я только мог как-то помочь!
– У тебя большое сердце, Лёха, – произнес СКАЧАТЬ