Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера. Теодор Шанин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и его здоровье начало сдавать. Из успешного предпринимателя он превратился в обузу. Когда он умер в 1951 году, я отправился в Европу на его похороны (собрав деньги через друзей), и там, у его гроба, произошло то, что сильно на меня повлияло.

      На похоронах было много народу, человек четыреста, флаги разных политических движений, все было очень торжественно. Лидеры двух сионистских партий Парижа выступили с речами у его гроба. Они спорили с моим отцом, говорили прямо в гроб. Утверждали, что не стоило быть таким упрямым, таким принципиальным и не готовым к компромиссу. Чем дольше они говорили, тем больше я хотел им ответить, но это было невозможно; ком стоял у меня в горле, хотелось плакать. Но плакать я не мог, мальчики не плачут – так меня учили. Однако последним выступал раввин, который сказал:

      «По нашим законам, если человек умер насильственной смертью и неизвестно, кто его убил, но его тело было найдено на нашей земле, десять старейшин должны омыть руки и сказать: наши руки не проливали этой крови. Почему Талмуд требует этого от нас? Потому что, когда человек умирает, не ясно, кто несет ответственность за эту смерть: тот, кто физически совершил убийство, или те, кто не помог умирающему, когда это было нужно больше всего? Поэтому я говорю над гробом: пусть десять старейшин омоют руки свои».

      После этого я подошел к раввину, пожал руку и поблагодарил его за то, что он сказал от моего лица и лица моей семьи.

      С годами я осознал, что имею право плакать и что мне не стоит сдерживать своих слез.

      Драматическая история, преисполненная мудрости.

      Но главный вопрос так и остался без ответа: какой образ Теодора мы должны взять в основу этой истории? Борец за справедливость? Выдающийся организатор? Или, может быть, человек в постоянном интеллектуальном поиске?

      К началу 2017 года мы с Теодором знали друг друга уже несколько лет, он был довольно известен в российских СМИ, давал интервью, участвовал в панельных дискуссиях. Из разрозненных упоминаний можно было узнать о некоторых аспектах его жизни, однако с ростом его популярности информации о его прошлом не становилось больше. Это был блестящий, оригинальный мыслитель, вносивший свежий вклад в российскую академическую сферу, о котором, однако, очень мало было известно. Именно тогда мы с Теодором договорились собраться на несколько дней и записать подробное интервью о его жизни, которое должно было выйти в России и как документальный фильм, и как книга.

      В этот момент у меня начал формироваться образ «моего» Теодора: жесткий, даже весьма жесткий человек, когда дело касалось его принципов, но в личном общении невероятно открытый. Толерантный в западном смысле, то есть не соглашающийся на идейные компромиссы и в то же время до крайности уважающий чужое мнение. На заре нашей дружбы, в 2000‑х и 2010‑х, во время наших эпизодических встреч он рассказывал истории из своей биографии и постоянно повторял: «Мы, миснагдим7, всегда выступаем против, так СКАЧАТЬ