Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера. Теодор Шанин

Чтение книги онлайн.

      Профессиональное педагогическое образование заменяли у наших учителей общая интеллигентность и необыкновенно высокий уровень преданности школе. Преподавателей удерживала в школе не только и не в главном зарплата. Трудности жизни превратили школу для многих учителей и учеников в «точку света» и цивилизованных человеческих отношений, которых так не хватало людям, вырванным войной из привычной им среды образованных средних классов. Вокруг них царило общее недоедание, неуверенность в будущем и предчувствие, что «возможно, будет еще хуже», что нечто страшное может произойти ежеминутно с тобой и твоей семьей. Как учителя, так и ученики жили во враждебном мире чужих людей, чужих цветов, чужих запахов, чужих языков, чужих лиц и чужих одежд. Школа была тем единственным местом, которое они понимали, где они были «своими» и которое были готовы защищать как могли.

      Первым делом мы – как ученики, так и учителя – накинулись на полуразрушенное здание. Общими усилиями покрыли крышу, исправили двери и окна, нашли мебель. Мне хорошо помнятся дни, которые я провел перекрывая крышу под порывами ветра и дождем. Через окна здания летели камни и кирпичи: местное население не очень-то жаловало чужаков. Когда становилось невмоготу, парни по команде выбегали из здания и кидались на обидчиков – наши кулаки были последней линией обороны территории. Также мы приносили в школу все, что удавалось найти и чего недоставало: предметы мебели, книги, столярные материалы и даже деньги. Отопления не было, а в Самарканде зимы холодные, и каждую четверть часа учителя поднимали свои классы – мы стучали ногами об пол, чтобы разогреться. Но приходили все и всегда, даже больные.

      Внутри классов были четко распределены дополнительные обязанности «консультантов» по математике, физике и т. д. Лучшие ученики помогали доучиваться тем, кто был слабее или же пропустил особенно длинный период учебы. Наши спортсмены вкладывали также много сил в то, чтобы подтянуть отстающих, и, когда на обязательном первомайском параде всех школ мы медленно чеканили шаг под дробь наших барабанов под красным советским, но также польским красно-белым знаменами, нас провожал вдоль улиц уважительный шепот: «Поляки идут!» Школа № 2 стала для нас не просто местом обучения, а школой жизни и самоорганизации, линией обороны того, что было «нашим» в чуждом нам мире.

      Во второй год моего пребывания в школе, в седьмом классе нашей десятилетки, меня избрали старостой класса. Я принял «пост» с угрюмым чувством осознания этой ответственности и очень по-взрослому сорганизовал моих одноклассников на действия, нужные школьному коллективу. Это были не только процессы обучения «академическим» дисциплинам. Мы помогали семьям учеников, которым было особенно трудно экономически и психологически. Преподавание происходило на польском языке, что создавало добавочные трудности, так как учебников на нем не было: приходилось СКАЧАТЬ