Через обычный вход было не пройти: три запертые двери – столовой, кухни и кладовой – защищали припасы. Но Иван придумал план: пробраться через подвальное окно, где были замурованы металлические прутья. Сам он туда пролезть не мог, поэтому решил взять с собой мальчишку Колю. Его обвязали верёвкой и спустили в кладовую. Им удалось стащить картофель и несколько банок сгущённого молока.
Утром повар обнаружил пропажу и сразу сообщил Янсону. Карл, который всегда держит меня в курсе новостей и иногда делится тем, что узнаёт от надсмотрщиков, рассказал, что полиция проводила тщательный обыск. Они осмотрели все двери и замки, но ничего взломанного не нашли, а пролезть через окно им казалось невозможным. Обыск в нашем бараке ничего не дал, и даже повар оказался под подозрением.
Но всё же ребята не смогли долго скрывать своё преступление. У Коли, который переел, началось сильное расстройство желудка. Один из полицаев сразу заподозрил, что еда могла быть краденой, а другой предположил, что Коля пролез в окно. Янсон вызвал Германа для допроса, и тот привел Колю.
Позже Коля рассказал нам, как Герман переводил слова Янсона. Он утверждал, что всё уже знает, и ему просто интересно, кто дал Коле молоко. Герман уговаривал Колю признаться только ему, пообещав таблетку от боли, но, конечно же, никакой таблетки так и не дал.
Ребят жестоко избили, привязав к скамейке, пока они не потеряли сознание. Один из них кричал: «Фашисты, свиньи, собаки!» После избиения его бросили в карцер, а сегодня увезли на каком-то трёхколёсном автомобиле, говорят, в госпиталь. Боюсь, что он уже не выживет.
2 октября 1942 года
Сегодняшнее событие поразило меня неожиданностью и глубоко встревожило. Последние две недели я работаю в ночную смену с Костей, Антоном и Тимофеем, и, разумеется, с Карлом. Я уже много писал о нём, но сейчас мне хочется рассказать подробнее.
Карл – человек с худощавым, но энергичным лицом и приятным, открытым взглядом своих улыбающихся голубых глаз. Он удивительно простой и приветливый, легко идёт на контакт, и его добродушие подкупает. Немного хромает, слегка тянет левую ногу, и, наверное, поэтому не попал под мобилизацию в вермахт. Каждый день он приносит бутерброды, а иногда даже сигареты, и это воспринимается не как милостыня или подачка, а как жест дружбы. Карл понимает нашу усталость, даже когда я не жалуюсь на неё. Иногда, когда у нас появляются свободные минуты, мы с ним разговариваем – о войне, политике, обо всём на свете. Моя ломаная немецкая речь не мешает нашему общению. Он отлично понимает меня, даже когда я говорю на примитивном уровне: одно число, без падежей и времён. И что удивительно – я тоже понимаю почти всё, с каждым днём всё лучше.
Карл часто рассказывает интересные истории. Например, он часто бывал во СКАЧАТЬ