А я отвечу: нихрена общего. И ничего хуже быть не может, ведь это очередной голяк. Вот в такие времена и накатывает смута, типа «это не моя профессия» и тому подобное. Но даже если меня понизят до самого плинтуса, я не уйду. Не смогу. Возможно, моё обучение было продиктовано корыстными целями, и я никогда не мечтал о ночных свиданиях с трупами, но это уже неважно. Я влился в это благодаря одному непреодолимому желанию, которое стояло выше всех остальных – помогать. Помогать людям, оказавшимся в такой же… Да в любой ситуации. Если мои знания и опыт могут кому-то помочь, значит, я потратил восемь лет жизни не зря. Хотя вряд ли это время можно назвать жизнью…
Как будто стою на краю окружающей меня пропасти, а внизу зияет бездна. И я знаю, что если сделаю шаг назад, то упаду в эту тьму и никогда не найду выхода. Но если сделаю шаг вперёд, то, возможно, смогу преодолеть эти преграды и достичь своей цели.
Я чувствую себя как птица, которая взлетает всё выше и выше, преодолевая сопротивление воздуха. Но каждый взмах крыльев требует всё больше усилий, и иногда кажется, что я не смогу подняться ещё выше. Вот только я всё же продолжаю лететь благодаря каким-то невиданным силам.
Мои знания и опыт – это меч, который я держу в руках. И я готов использовать его для защиты тех, кто нуждается в помощи. Даже если это означает, что мне придётся сражаться с самим собой и своими страхами.
Чёрт, в голове сложилась какая-то фэнтезийная бурда, похожая на сказочную историю. Только конец в ней несчастливый.
Осознавая, куда вновь заводит внутренний монолог, я прилагаю все усилия, чтобы вытеснить эти мысли из головы и сосредоточиться на работе. Иначе рискую сорваться к холодильнику и опустошить ещё одну бутылку дорогого крепкого в надежде забыться.
Не то чтобы я когда-то был фанатом сушняка на следующее утро, но жизнь меняется, и вместе с ней меняются реакции организма, помогающие ему просто выживать. О «жить и наслаждении жизнью» речь уже не идёт, а скорее о существовании на грани, как на тонкой льдине, которая может в любой момент треснуть.
От долгого сидения на деревянной табуретке мой зад затёк до такой степени, что я едва ли могу двигаться. Спина, согнутая буквой «Г» с самого вечера, не разогнулась ни разу, и теперь она отчаянно требует пощады.
Я медленно и с трудом двигаю ножками табурета по холодной плитке, нарушая тишину, которая разрывается только тихим тарахтением холодильника. Закрываю ноутбук, чувствуя, как последние остатки трезвых мыслей улетучиваются, а физические силы полностью истощены. Нет больше энергии на поиски новых зацепок по висящим делам. Максу всё-таки придётся оторваться от своих бабочек и заняться работой, если он не хочет переехать на ночные дежурства вместе со спальником.
Мне СКАЧАТЬ