Tierra de Esperanza. Влад Имир

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вздох, ответил отец, – как вам будет угодно.

      Старик, практически не знал испанского языка, говорил по-русски, но иногда в его речи проскальзывали слова и выражения, о смысле которых можно было только догадываться, видимо это были признаки местечкового диалекта, на котором разговаривали на окраине.

      Разговаривая с таксистом я узнал, что пассажир расспрашивал у него по дороге из Кадиса про небольшие отели возле моря, где мало постояльцев, желательно с русскоязычным персоналом, чтобы ему было удобнее общаться. Наш хостел таксист посоветовал, потому что хорошо знал отца.

      Для меня тот момент и сегодня выглядит так ярко, будто это было на прошлой неделе. Хотя бывший военный при заселении вел себя отвратительно, это не помешало ему впоследствии жить спокойно и даже тихо. Когда бывал трезвым. О себе он практически ничего не рассказывал, больше отмалчивался. Даже когда в кафе вечером собиралась небольшая компания, чтобы выпить хорошего вина и пообщаться, майор, как правило, уходил к себе в номер и там выпивал свой стакан виски. Днем он ходил по городку, иногда уезжал в Кадис, но чаще валялся на кровати в номере, выходя вниз только на завтрак. Чем он там занимался, сказать не могу, но точно знаю, что с его заселением, трафик нашего интернет-соединения серьезно увеличился.

      Вечерами, когда посетителей в кафе было немного, майор забивался в угол, брал стакан виски и молча его поглощал. Опьянев, старик оживлялся, пытался горланить свою любимую «Червону калину», но дальше одного куплета не осиливал. В его пении мне понятны были далеко не все слова, язык песни отличался от того, которому меня научил отец. Уже потом, мои старшие товарищи посвятили меня в сложную историю произведения. От них я узнал, что были времена, когда язык песни всерьез считали самостоятельным лингвистическим образованием, а не диалектом русского. А незамысловатый текст про красную калину, на самом деле, первый признак того, что перед тобой матерый нацист, которых в достаточном количестве разбросало по всему миру в двадцатые годы после войны в России. Эту песню наш гость частенько горланил, приняв на грудь изрядную дозу алкоголя, а зачастую пытался петь и без спиртного. Ни один Шерлок Холмс не смог бы отыскать у старика музыкальный слух, но это ветерану не мешало.

      Чем сильнее пьянел наш клиент, тем свирепее становился его взгляд и громче голос. Отец в такие вечера старался не показываться постояльцу на глаза, иначе майор начинал его «строить». Старик, пьяно глядя прямо в глаза отцу, выкрикивал: «Равняйсь! Смирно!» и «воспитывал» за то, что отец не служил в армии и не принимал участия в боевых действиях. Заканчивались такие вечера всегда одинаково: пьяный ветеран, пуская слезу, поднимался со своего стула. Ему это удавалось с большим трудом, и больше одного шага он сделать не мог, с грохотом валился на пол. Мы с отцом поднимали старика под руки и волоком перетаскивали в номер, где он, в полном обмундировании, до утра валялся на кровати, пуская слюни и сопли в подушку. Кстати, в один из таких вечеров я разглядел на спине, под задравшейся рубахой майора, татуировки: СКАЧАТЬ