– Чек дайте, пожалуйста, все же холодное оружие, и если можно заверни-те в бумагу и в два пакета.
– Да-да – согласился продавец, пояснив. – Действительно, не лишнее, у нас бывали случаи, когда милиция приводила покупателей. Вот, например, с таким большим топором случилось именно это – и он показал на импортный топор, на который Тимур и сам обратил внимание, и, отлистав назад, статья «Ношение холодного оружия». Взял топор за изящно выточенное древко. «Удобное, ей понравится» – довольно подумал он. На обратном пути, прохо-дя мимо манящего уютом Макдональдса, он решил купить ей и сыну пиро-жок с вишневой начинкой, а заодно и получить в придачу пакет, чтобы еще надежней упрятать кованый топорик, еще дальше от любопытного людского взгляда, словно боясь, что могут про него черт знает что подумать. Аккурат-но, как ладошки, сложив пирожки и топорик в эксклюзивно непрозрачный пакет, Тимур спокойным шагом, спустился в длинный подземный переход. В сутолоке Тимур нечаянно забылся и стукнул себя пакетом по мякоти ноги и на собственной шкуре прочувствовал вонзающуюся алебарду. «Аккуратно, членовредитель– предостерег себя Тимур, – а то будет как летом, когда в но-гу вонзилось торчащее острие тяпки, спрятанной Умой в полипропиленовом мешке.
Выйдя из подземного перехода, он попал в плотный встречный поток людей-оборотней. Тимур представил, что вот сейчас они облачены в латы, шлемы, с мечами, щитами, палицами… а секунду назад пленились мало-кровьем… И вот уже засверкали, засвистели латы, кости затрещали, лопнул шлем, острие вонзается и скрипя разрывает плоть… Дух захватывает, когда втаптывают; слепит и опьяняет запах свежей, пузырящейся из ран, крови, глаза же протри, – рядом с ухом Тимура стремительным крылом птицы про-свистел топор… и воткнулся в плечо на секунду открывшегося из под щита воина… в пылу схватки он покачнулся, но казалось не почувствовал боли, не понимающим взглядом смотря на свою обвисшую перерубленную руку и выпавший из нее мечь, а в следующий момент и его срубленная голова кор-чась скорее от обиды чем от боли летела на земь, и чтоб уже катясь меж ног и тел угасая прощаясь и еще секунду видеть свое рухнувшее тело на котором уже стоял победитель…
И всех людей, превратившихся в трупы, с аппетитом склюют голодные птицы-падальщики, разрывая на кусочки плоть,пожелтевшими клювами. А для кого-то пока пир и кубки полные вина, а для кого-то мать сыра-земля, и никаких забродивших фруктов, рано встал или поздно лег, воин ты или смерд, гуляй, пока жив, щипли толстозадых крестьянок… подолы крути кур-тизанок, твой век скоротечен, если не крепок твой дух, и теряешь рассудок, то беги.
Все честно, плати иль умри, железная хватка рук, вырывающих ключицу, и ослепли от жгучего пота глаза… есть у слабого шанс – убежать, чем быст-рее, тем лучше… и не делай всю жизнь того, чего не хочешь или того к чему не рожден и не сможешь, а только хочешь дерзнуть и скажешь что сможешь назло ради спора, тогда не ропщи что кому то все легче дается, и ты его жертва. Тимур прошел рыночную площадь, и поток лязгающего в ушах же-леза, вторчермета, затих сам собой. СКАЧАТЬ