Вот собственно и все события того лета. Я читала Робин Хобб, играла в доисторические компьютерные игры из папиной молодости. На отцовском плеере, которым он давно не пользовался, слушала диски из его фонотеки, давно уже ставшей ему ненужной. Иногда гуляла по окрестностям, искала останки каких-нибудь животных для своих поделок.
Когда я впоследствии рассказывала свою историю Маше Востриковой, она удивилась – неужели я вообще не пользовалась соцсетями и мессенджерами. Не пользовалась, как бы это невероятно не звучало. Я горжусь тем, что я – ретроград. Да и общаться в соцсетях мне особо не с кем. Я была зарегистрирована на Pinterest – мне нравилось смотреть фанатские арты к моим любимым книгам. Еще – на форуме на фанатском сайте, посвященном книгам Никольского. Обитавшие там олды также не рвались перебираться в чаты соцсетей и мессенджеров.
В общем, мои развлечения были абсолютно архаичными. Такими они будут всю мою жизнь. Маниакальный консерватизм в привычках – одна из составляющих моего недуга.
7. Доппельгангер.
– А как убивают доперстов? – спросил я.
– Когда убьешь, узнаешь! Не переживай, Макс.
Вообще-то это дело может ждать сотню-другую лет.
Но однажды случится так, что у тебя просто
не останется другого выхода.
Макс Фрай
«Чужак»
Пробный сбор перед началом школьных занятий был назначен на двадцать девятое августа. Это мой день рождения. Неприятно немного, впрочем, не важно. Проснулась я утром – а мне шестнадцать лет исполнилось и вставать не хотелось совершенно. Груз прожитого времени меня основательно в кровать вдавил, по простыне раскатал. Ни рукой, ни ногой не пошевелить. Но я пересилила себя, поднялась, собралась. Вышла из квартиры. Проверила, замкнула ли дверь. Еще раз проверила. И еще раз. Пошла в школу. Утро, но на улице уже было жарко. Тридцать семь градусов в тени. А не в тени – все пятьдесят. Асфальт от жары чуть не плавился. Я не загорелая была совсем, белая, словно могильный червь – на солнце и обгореть не долго. «Ну уж нет. Надо спасать благородную вампирскую белизну моих нежных покровов», – пробормотала я про себя. – «Пойду через кладбище. Там хоть тень. И красиво». В то лето я постоянно бормотала что-то, иногда тихо, иногда беззвучно, у себя в голове. Отпускала недовольные комментарии. Придумывала шутки внутреннего использования. Брюзжала по-стариковски, возраст обязывал, шестнадцать лет все-таки.
Я нырнула в спасительную тень под кронами кладбищенских деревьев – и пошла по дорожке, стараясь не наступать на трещины в асфальте. Старосвятское кладбище мне всегда нравилось – похоже на островок леса в двух кварталах от главной улицы. Заброшенное, неухоженное, одичалое – загляденье. Только ходить не очень удобно – асфальт на дорожках вспучило пытавшейся СКАЧАТЬ