В зале – так называлось большое помещение, смежное с маленькими комнатками, – неяркий свет шел от люстры с пластмассовыми висюльками. В старом протертом кресле с деревянными подлокотниками устроилась с ногами девочка. Несмотря на свои восемь лет, она уже была полноватая, с надутыми щечками, и косичкой, стянутой на конце ленточкой.
Услышав мои тяжелые шаги, девочка поднялась с кресла и положила книжку на табуретку.
– Что читаешь? – спросила я.
– «Незнайку в Солнечном городе».
Меня вдруг захлестнула волна теплоты и жалости к этой девчонке. Она не бежит с воплями и требованиями вкусняшек. Сидит себе, книжки читает. Не наглая, не хитрая.
Я перевела взгляд к стене, на которой висел огромный ковер с диковинными узорами. На диване спал мужчина в уличной одежде и ботинках.
Перехватив этот взгляд, девочка вдруг подбежала к дивану, пытаясь загородить от меня лежащего там мужчину.
– Мамочка, не бей его, пожалуйста! – истерически закричала она. – Я сейчас сниму с него ботинки, только не надо его ботинком по морде!
Я остолбенела. В каком же аду живет эта семья! Слава Богу, я в нормальной семье выросла, где никто не пил.
– Успокойся, Рита, – я не могла спокойно смотреть, как она своими маленькими ручонками пытается развязать шнурки на ботинках.
Мужчина, не просыпаясь, вдруг поднял ногу и тут же со стуком уронил ее обратно, на совсем не мягкую поверхность засаленного дивана.
– Он пьяный почему-то всегда по дивану ногами бьет, – словно оправдывая поведение мужика, объяснила девочка и вдруг добавила: – А в карманах ничего не было.
– В каких карманах? Ты что, лазила у отца по карманам?
– Ну ты же сама сказала – проверить карманы, потому что сегодня получка, – смутилась Рита.
– И что, там ничего не было? – у меня внутри неприятно обожгло. – Вообще ничего?
– Ничего, – девочка виновато глядела на меня снизу вверх.
Меня опять накрыла жалость к ней. Вот что ее ждет во взрослой жизни с такими нарушениями психики? Ведь она, по всей видимости, истерически любит своего папу. А вот он ее – нет. Иначе подумал бы о ребенке, прежде чем зарплату пропивать.
И что с ней будет, когда вырастет? Будет всю жизнь бегать за мужиками, которым плевать на нее? Будет их защищать, оберегать, содержать? А то и вовсе – пойдет по отцовской дорожке и сопьется?
Я содрогнулась, глядя на ее дрожащие губки и грустные глазки, готовые в любой момент разразиться слезами.
– Ничего-ничего, – я притянула девочку к себе и погладила по темным волосам, – тебе повезло, я сделаю из тебя человека. С моим-то опытом работы СКАЧАТЬ