KGBT+ (КГБТ+). Виктор Пелевин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Ты, Бахия, должен практиковать так. В увиденном будет только увиденное. В услышанном – только услышанное. В ощущаемом – только ощущаемое. В осознаваемом – только осознаваемое. Так и тренируйся, и если достигнешь подобного, тебя в этом уже не будет. Когда тебя не будет в этом, тебя не будет нигде – ни здесь, ни там, ни где-либо между. Это, вот именно это, и есть конец страдания…

      Монах замолчал, давая мне время погрузиться в смысл древних слов.

      – Весьма походит на учение моей секты в том смысле, что ставит ум в тупик, – сказал я.

      – Некоторые интерпретируют последнее предложение по-другому. «Тебя не будет ни здесь, ни в трансцендентном, ни где-либо еще…» Но это уже детали. Вы понимаете общий смысл наставления?

      Я почувствовал себя уязвленным.

      Это был, конечно, не обычный бирманец из джунглей, а бывший университетский профессор, образованный и умный человек, но мне не хотелось отказываться от идеи о превосходстве моей доктрины (чтобы не сказать – расы, но это я понял позже). С другой стороны, в том, что говорил монах, определенно была глубина. Но сразу объяснить смысл слов из сутры я не мог, хотя интуитивно его чувствовал.

      – Попробую помочь, – сказал монах. – Вы когда-нибудь задумывались о том, каким способом существует человеческая личность? Только не говорите, что она пуста, это я понимаю. Мы, несомненно, имеем дело с иллюзией. Но как эта иллюзия появляется и исчезает?

      Я молчал.

      – Возьмите мираж, – продолжал монах. – Он нереален, конечно, но у него есть понятный способ возникновения: он появляется, когда из-за атмосферных явлений искривляются лучи света. А каков, по-вашему, механизм личности?

      – Скажите вы, – ответил я.

      Монах назидательно поднял палец.

      – Личность всегда возникает как набор внутренних комментариев к прямому восприятию. Подумайте – разве это не так?

      Я пожал плечами.

      – Вот, например, вы едите местный рис. Вы ощущаете его вкус. Само непосредственное переживание будет одинаково для бирманца и японца. Но бирманец, скорей всего, задумается, где бы ему найти рис на завтра. А японец решит, что рис приготовлен неправильно. И вспомнит про обстоятельства, из-за которых он ест неправильно приготовленный рис в мокрых джунглях…

      Мне опять показалось, что в словах монаха мелькнула острая как бритва издевка, но придраться было не к чему – он был прав. Примерно это со мной и происходило, когда я ел комковатую кашу из местного риса.

      – Как только ум отказывается от комментариев, – продолжал монах, – остается лишь чистый вкус риса, и личность исчезает. А как только исчезает личность, естественным образом исчезает страдание, потому что оно – я говорю не о физическом неудобстве, а именно о страдании – тоже имеет природу внутреннего комментария к происходящему. Личность и страдание – это сестры-близняшки. Они сделаны из одного и того же материала. Расставаясь с одним, мы расстаемся с другим…

      – Я СКАЧАТЬ