Лето в Калинке. Элли Флорес

Чтение книги онлайн.

      Он не успел договорить. Откуда-то справа, из боковушки, слышались горькие, какие-то животные полустоны-полувсхлипы.

      Он застыл, мучительно пытаясь сообразить, что делать. Женских слёз Володя боялся с детства, как огня, и всех плаксивых дев насмешливо звал «ивами». Вот только… когда плачет дорогой тебе человек, от него не отвернёшься и не сбежишь.

      – Люсь. – Он неловко втиснулся в приоткрытую дверь, взгляд упал на знакомую узкую спину, худенькие бёдра и копну светлых кудряшек, блестевших в вечернем свете. – Зайкин. Больно тебе? Что тебе принести? Хочешь, за мороженым сбегаю…

      Люся рыдала свирепо, кусая себе руку. Он инстинктивно подошёл, наклонился над кроватью, взял прядь волос и приподнял. Родной запах, самый лучший на свете для мужчины запах.

      Потом Володя провёл пальцем по изящной спине, по выступавшему позвоночнику, сказал несмело:

      – Опять не ела ведь. Сколько говорить, питайся нормально. Скоро буду на шею тебя наматывать, как шарф.

      Попытался приобнять, убаюкать, оберечь, чтобы никто, никогда… Чтобы пальцем даже…

      И вдруг она вскинулась, села на кровати, оттолкнула его прочь – почти ударила – и заорала. Так, что оглушённый Володя отшатнулся – показалось, вместо родного лица на него оскалилась перекошенная маска старухи-лицедейки:

      – Пошёл вон! Клоун! Видеть тебя не могу, пошёл!

      Он стоял и смотрел, моргая, а она кричала. Кричала безобразно, как взрослая, много повидавшая баба.

      Клоун? Он?..

      У него начали дёргаться губы и левая щека, как в далёком детстве, когда отец ругался с мамой и после хлопал дверью на всю квартиру, уходя к любовнице. То есть это потом, много позже, Вовка узнал, и то от Карима, что у отца есть другая. Что эта другая – мамин враг, разлучница, дрянь, и что она только денег хочет и дачу, которую отец от родителей получил.

      В окно бил вечерний, последний свет, и на мгновение ему показалось, что волосы Люси загорелись. Володя машинально потянулся к ним.

      Она ударила его по руке. Сильно. Со злобой.

      – За что?

      Вопрос повис между ними, как раздувшийся воздушный шар. Люся проколола его сразу же:

      – Не люблю. Понял? Не люблю, и всё. Уходи. Лучше уходи.

      И сказано это было так, что его сердце куда-то сползло тающим куском прогорклого масла, и щека враз закаменела.

      Не любит.

      На негнущихся ногах он вышагнул вон, проделал путь к дверям, дополз до крыльца и зажмурился. Заходящее солнце нежило, а не палило; воздух уже не давил на грудь.

      Что-то другое давило, сильно. Не любит.

      Впервые в жизни он не знал, что делать.

      Ноги несли к реке, трава сминалась под тяжелыми шагами командора… А почему командор? И тут глупости, каким-то краешком СКАЧАТЬ