Лежу, с новой силой начав плакать. Никогда, никогда я не думала, что окажусь в подобном кошмаре. И ведь это не все. Недаром он потратил столько сил, чтобы доставить меня в тюрьму. Козырев сполна возьмет свое. А после… если я останусь в живых, я отомщу ему. Сделаю так, что эта мразь не просто будет сидеть, пока не подохнет, но и на тюрьму эту натравлю проверки, указав на беззаконие, что творится в стенах исправительного учреждения.
Демид тянет меня за веревку на затекших запястьях. Ставит в вертикальное положение и, снова перекинув меня через плечо, несет в ванную.
Все происходит в абсолютной тишине. Я совсем не хочу думать о том, что будет дальше. Лишь надеюсь, что он не собирается меня топить. Но он ставит меня на поддон душа и включает холодную воду. Вздрагиваю, но он быстро настраивает температуру до приемлемой и поливает мне спину, смывая сперму.
Я стою, поникнув головой, мысленно умоляя его перестать ко мне прикасаться. Но у Козырева свои планы на мой счет.
– Я сейчас уберу тряпку с твоего рта, и мы поговорим, – говорит спокойно.
Только теперь я решаюсь посмотреть в его сторону, смущаясь обнаженного сильного тела мужчины, которого ненавижу всей душой.
– Слышишь меня, птаха?
В ответ я лишь киваю.
Он развязывает узелок у меня на затылке, а затем достает из затекшей челюсти трусики, пропитанные моими слюнями.
– Созрела для покаяния? – сверлит меня ледяным взором.
– А тебе оно еще нужно? – горько усмехаюсь. – Ты и так все взял, что хотел.
– Ну как же, птаха, – на его лице появляется ухмылка. – Пока я был нежным с тобой. Но если ты продолжишь упрямиться, я перестану сдерживаться, – его глаза блестят каким-то нехорошим блеском, и мне становится страшно.
– Зачем тебе мои извинения? – смотрю на него снизу вверх. – Ты же просто хочешь моих страданий.
– Хочу, чтобы тебе было хоть чуточку так же дерьмово, как и мне.
– Поверь, воспоминаний о том, что ты со мной сделал, мне хватит до конца жизни, чтобы ненавидеть не только тебя, но и свое тело.
– О нет, птах, – его лицо искажает зловещая гримаса. – Пока тебе не за что ненавидеть меня. А вот если ты начнешь кончать на моем члене, если тебе понравится секс со мной, тогда ты будешь презирать себя до конца жизни.
– Не бывать этому, – не хочу воспринимать его слова за правду.
– Проверим? – снимает он лейку душа и скручивает с нее насадку.
– Что ты творишь? – стараюсь отползти в угол.
– Лишь хочу подкинуть дровишек в костер твоего самобичевания, – силой разводит мои ноги в стороны и садится напротив, зажимая мои голени своими.
– Не нужно, прошу, – понимаю, что теперь начнется совершенно иная пытка.