– «Я хожу слушать».
В темноте его лицо искажалось, глаза меняли форму, то удлиняясь, то сужаясь, лицо сливалось со стеной. И иногда мне было страшно, его молчание пугало ещё больше, но в этот раз я держал кошмар под контролем. «Если всё это в моей голове, то я решаю, страшно это или нет», – думал я. Наивный.
– «У меня отличный слух, я слышал, что вы втроём обсуждали. Я ведь езжу в этот лагерь уже много лет на все смены».
– На все смены? Зачем?
– «Летом родители уезжают в путешествия, а я здесь. Иногда бабушка приезжает, может, раз в смену. Я сам решил, что не хочу проводить с ней всё лето. Не люблю деревню из-за аллергии на цветы, а цветы там растут на всех огородах, понимаешь?» – я кивнул, – «что ты хотел? Зачем разбудил меня?»
– Хотел научить тебя подтягиваться, – в том возрасте я умел заводить друзей только так. Алан улыбнулся в ответ. Тогда я ещё не знал, что Рыжый хранит истории, от которых содрогнётся и ваша душа.
Разговор с ним отвлёк меня от страха. Алан показался мне очень добрым парнем. Так бывает, поговоришь с хорошим человеком с сам чувствуешь себя лучше. Я даже, наконец, осмелился слезть с кровати и пойти в туалет. А возвращаясь обратно мой взгляд случайно упал на его тумбу, там стоял пустой контейнер от бисквитного торта, весь перемазанный кремом внутри. Я выкинул контейнер, достал из своей тумбы чипсы, привезённые родителями Джейн и положил их Алану на кровать, тот уже заснул.
Ещё бы мгновение и я бы уже уснул и, может череда ужасных событий бы не запустилась, но всё же желание отомстить за Рыжего застелило мне глаза. Я подошёл к койке сладко спящего Луи и вгляделся в его лицо: впалые щёки, торчащая из-под одеяла тоненькая шейка. Жалкий, ведь даже Джейн обогнала его на две головы.
– Ты украл у немого торт, а я украду у тебя зрение, – схватив с тумбы его очки, я вышел в коридор, бросил на пол и наступил на них. Хруст. Трещина пошла по толстой линзе. Я не хотел сломать очки полностью, иначе бы родители срочно привезли бедненькому сыншике новые. Нужно было лишь пустить мощную трещину, только на одной стороне, чтобы родители сказали: «малыш, потерпи до выходных». Это, знаете ли, ювелирная работа.
Как только первая микротрещина пошла по линзе Луи, раскол пошёл и по моей душе. Но этого тогда ещё я не знал.
В длинном обесточенном коридоре только моя фигура и тяжёлое дыхание мести. Пару минут назад я был переполнен ощущением сострадания и доброты, а теперь ненавистью и несправедливостью. И то и другое чувство отгоняло от меня страх. Казалось, я источаю столько энергии, что она закрывает меня, как щит. Заметая следы, осколки загнал под плинтуса, поднял очки и отнёс обратно на тумбу, а затем лёг в кровать.
Что я тогда делал: творил возмездие или порождал преступность? Когда спасаешь одного, неминуемо наносишь вред другому – таков закон баланса. Утром я видел ликование Алана и негодование СКАЧАТЬ