– Чтобы испытуемый дал согласие, – парировал Гербарич, – его достаточно информировали о цели и характере эксперимента. Говорили с ним о способах и методах, с помощью которых он будет проводиться. Да и о возможных рисках, и о последствиях для здоровья тоже говорили!
– Но эксперимент не должен проводиться там, где есть априорный повод полагать, что может иметь место смерть пациента, – возмущался дальше Быстров. – Мы не можем рисковать там, где проблема, которую мы исследуем, не слишком важна для человека.
– Стоит заметить, каждый пациент исходя из биоэтических норм дает свое добровольное информированное согласие, а значит, не имеет скрытых форм принуждения – обмана, мошенничества, тем более насилия, – вмешался в спор третий голос. Это был Крещенский, руководитель Центра психологической помощи. – Другими словами, участник эксперимента сознательно идет на тестирование новых технологий и препаратов. Все в рамках закона.
– Может так случиться, что вызванный фантом начнет появляться реципиенту на открытых пространствах, например, на улице или на проезжей части. Вы можете дать гарантии, что это не приведет к повреждениям или смерти участника ПЗ? – обращался Быстров к Гербаричу и продолжал в запале: – Нет. Не можете! – тут он прищелкнул языком.
– Но Программа настроена так, что фантом должен появляться только в привычных для реципиента условиях, и это означает в домашней обстановке. Но если обнаружатся погрешности… – продолжал объяснять Басланов и тут же был прерван, все больше распалявшимся Быстровым.
По голосу Берт понял, что отец дошел до крайнего возбуждения:
– Вы прекрасно понимаете, что это означает! Наши «погрешности» эксперимента – это люди! Лю-юди!
– Мы работаем с уникальной программой, коллеги! Нигде в мире еще не достигали таких успехов в области нейрофизиологии и нейробиологии. Люди видят своих близких живыми! И не только! Они могут почувствовать их запах, осязать их и слышать, а значит – беседовать с ними! Да! Пусть они знают, что это только фантом, вызванный в их сознании искусственным путем и на время, но за этот период они могут свыкнуться с мыслью, что этого человека уже никогда не будет рядом. Разве это не на благо человека? – разразился тирадой Крещенский.
– Вы прекрасно понимаете, что это может стать не только лекарством, но и оружием! И тогда служить во вред! – бросил Быстров.
В беседке тускло горела лампа, высвечивая светлым треугольником деревянную перголу, куст сирени и три высокие худощавые мужские фигуры, которые то склонялись к друг другу головами, то резко отступали назад, выгибая спины, размахивали руками, убеждая в чем-то друг друга, яро спорили и передвигались из света во тьму. Издалека они казались театром теней, изображающим сцену жрецов из оперы «Аида». Эти «танцующие» в полутьме СКАЧАТЬ