В середине века. Сергей Снегов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Клочковатая бородка, брови-кустарники и разноцветные – один темно-серый, другой салатно-зеленый – глазки согласно изобразили изумление, почти смятение.

      – Братцы! – сказал он огорченно. – А ведь каша – моя!

      – Твоя, – согласился Максименко. – Нам ее по ошибке выдали. Возьми и мою миску. Прости сердечно, что по незнанию проглотил две ложки. – Он строго поглядел на меня. – Ты! «Вам не касается?» – как говорит наш корпусной надзиратель, которого ты мне вчера загадал как историческую фигуру. Возвращай чужую кашу!

      Я тоже протянул Панкратову миску. Он засмеялся.

      – Вы не так меня поняли, ребятки. Пшено мое. Наше казахстанское просо – единоличное…

      Мы все же не думали, что он так глуп. Даже церемонный Лукьянич вздернул брови.

      – Позвольте, а как вы узнали, что ваше пшено? Мало ли в стране засевают проса? В нашем крае под него занимали сто тысяч гектаров.

      Панкратов хмуро поглядел на Лукьянича.

      – Насчет гектаров не скажу, а свое маленькое везде узнаю. Мое – зернышко к зернышку! – Он вздохнул и отставил миску. – В горло не лезет.

      Лукьянич попробовал его урезонить:

      – Ваше просо, наверное, там и осталось – в Казахстане. Будут жалкий мешок зерна возить в Москву!

      – Осталось, как же! – зло сказал Панкратов. – Все подчистую подмели товарищи уполномоченные. И за меня, и за папу римского взыскали налоги от Адама и до самого светопреставления. Так и объяснили: на чужом горбу в рай собираемся…

      Максименко сокрушенно покачал головой.

      – Ай, какие идеологически невыдержанные уполномоченные в Казахстане! В рай верят! И ведь, не исключено, партийные?

      Панкратов отрызнулся. Пшенная каша, похоже, легла у него комом не в желудке, а на сердце. Он гаркнул так зычно, что дежурный приоткрыл глазок: не дерутся ли в камере? Драки, истерические ссоры, дикие вопли были явлениями если и не ординарными, то и не такими уж необычными – надзирателям часто приходилось вмешиваться. Наша камера пока была на хорошем счету, народ в ней подобрался смирный: никого еще не били на допросах, никто не устраивал политических обструкций, не кидался на соседей, не пытался проломить дверь головой, не грозил в спорах доносами, не грыз в отчаянии руки. И хоть уже многие местные жители отхватили положенный срок, ни один не удостоился расстрела – мы ценили свою судьбу. «У нас глубже политического насморка не болеют, – хладнокровно разъяснял Максименко новеньким. – Так, на нормальную десяточку лагерей, а чтобы вышка – ни-ни!»

      Лукьянич, не терпевший шума, сухо посоветовал Панкратову:

      – Вы не орите, пожалуйста! Поберегите голос на допросы, там он вам понадобится больше.

3

      Три дня Панкратов втихомолку страдал, поедая пшенную кашу, а на четвертые сутки к нам втолкнули нового арестованного.

      Его именно втолкнули. Очевидно, он сопротивлялся, может – вырывался из рук охраны, и ему коленом СКАЧАТЬ