Голова Друда раскалывалась, во рту было отвратительно. Улучшению его самочувствия отнюдь не способствовал густой запах чеснока, пота и винного перегара, стоявший в кубрике. Слабо и смутно соображая, Друд вылез из гамака и наступил на чью-то руку. Матрос не проснулся, но грязно обругал его.
Друд двинулся к выходу, теряясь в догадках, то ли это его так шатает, то ли корабль так швыряет на волнах. Открыв дверь, он глотнул свежего воздуха и прислонился виском к косяку, так как голова закружилась. Через некоторое время ему полегчало, и мальчик стал даже различать окружающие предметы.
По–видимому, была глубокая ночь. Тёмное небо почти сплошь усыпали звёзды. Шхуна слегка покачивалась и поскрипывала. Вся палуба была окутана сумраком. Прислушавшись, мальчик уловил голоса.
–Так это точно он? – спросил незнакомый голос.
–Точно он, я сам его видел, – отозвался голос капитана.
–И можно доказать, что он был пиратом?
–Можно. Он оставил себе на память подсвечник в виде девки, держащей над головой чашу. Племянник сам её видел.
–Мало ли подсвечников на свете!
–На нём есть подпись с именем хозяина. Мы уже довели до сведения родственников этого Браси, что у некоего господина Шанталя находится подсвечник, принадлежавший их погибшему родственнику. В ближайшие дни они заявятся с мировым судьёй в его дом и потребуют объяснений.
–Он может сказать, что купил его.
–И это продумано. Как только заварится каша, мы напустим на него вдову Зяблика. Она заявит, что узнала его как соучастника преступлений её мужа. Чтобы проверить её слова, с каторги доставят самого Зяблика. Уж он-то не упустит возможность утопить человека, упёкшего его на пожизненную каторгу!
–И всё же дело может сорваться.
–Нет. Ведь у Дирка Терборха, то бишь нынешнего господина Шанталя, ещё живы брат и первая жена, которую он бросил на произвол судьбы.
–Так он к тому же двоеженец?
–На наше счастье. Обоих мы разыскали в Голландии. Брат его разорился, а жена, стерва с господскими замашками, тоже едва не попала в богадельню от нищеты. Так что за умеренную плату они оба расскажут о том, чем в молодости тешился их брат и муж.
–Если всё удастся, это верная виселица, – заметил незнакомый голос.
–Он должен за всё ответить, иначе Бога нет, – сказал капитан. – Сейчас он дрыхнет спокойно, думает, украл всё, присвоил и концы в воду. Хотелось бы мне знать, вспоминает ли он хоть иногда тех, кого сдал ради добычи, тех, кто сгнил на виселицах и сдох от жёлтой лихорадки на проклятых плантациях?
–А ты их вспоминаешь?
– Ещё бы! Мне было двадцать лет, когда я очутился в тюрьме по его милости и месяц ждал смертного приговора. Потом я шесть лет вкалывал на плантациях, бежал, скрывался в лесах. Там я и подхватил эту чёртову малярию, которая временами возвращается и трясёт, что твой кредитор. А он всё это время жировал на наши СКАЧАТЬ