У истока дней. Иван Бунин

Чтение книги онлайн.

      – Да как же не уверять? Как тебе не стыдно?..

      – Ты, брат, беспамятен стал, как старая…

      Окончание фразы было такое, которое передать нет никакой возможности. Я махнул рукой и смолк.

      Помолчали…

      Павел Петрович катал из хлеба шарики и насмешливо «играл» глазами. Я бесцельно глядел в окно на золотистый свет кроткого осеннего солнца.

      Наконец, Павел Петрович выпил рюмку водки, понюхал, вместо закуски, кусок хлеба и, раскуривая папиросу, заговорил опять:

      – А что действительно студенты кониной пробавляются, – я докажу тебе. Если ты ничего не читаешь, так я тебе помогу, дам «Отечественные записки», там даже рассказ про это напечатан. Здорово этих «ученых» прохватывают.

      – То есть как «прохватывают»?

      – Очень просто.

      – Да за что прохватывать-то? Ведь нельзя же обидеть умного человека, если даже самым ехидным тоном сказать: «Ты конину ел…» Я, право, все-таки не думал, что ты о людях по кошельку судишь.

      – А почему же и не судить! Не лезь в волки, когда хвост собачий.

      – Хвост-то тут при чем?

      Павел Петрович махнул рукой.

      – Молчи, молчи, брат! Не связывайся! Ты, я вижу, еще многого не дотяпываешь.

      – Как это «не дотяпываешь»?

      – А то как же… Молодо-зелено… Я, брат, и не таких-то молодцов «остригал».

      Павел Петрович поднялся.

      – А самое лучшее, – докончил он, – оставить эту материю. – И, весело и хитро играя глазами, выпил еще рюмку и ушел спать.

      IV

      Я тоже пошел в кабинет и прилег на кушетке. Но заснуть не удалось, а лежать скоро надоело. Я пошел побродить по усадьбе.

      Усадьба была небольшая, по именью – у Павла Петровича около 200 десятин, – но красивая. Сад был большой, старый, окружен соломенным валом – последний признак прежних помещичьих усадьб… Больше всего в нем было лип; плодовых корней можно было насчитать штук сто, хотя Павел Петрович и рассказывал, что он получает аренды с сада тысячу рублей.

      Я побродил по дорожкам, посидел в липах и спустился под гору, к заводу. Завод уже шел. Насилу отворив тяжелую заводскую дверь, я очутился в самом помещении. Там меня сразу охватил теплый, влажный воздух, пропитанный спиртными парами. Шел неясный разговор; где-то раздавался смутный крик нескольких голосов, и все это покрывал смешанный шум, лязг и однообразный стук мелькающих колес, от которых дрожал тонкий дощатый пол. Винокур, старик-еврей, с серыми кудрявыми волосами, бегал, разваливаясь, как тяжелый гусь, и кричал на рабочих…

      Вся эта суетня, толкотня и стук машин производили славное впечатление. Дело на заводе было, видимо, поставлено недурно; это меня даже удивило: я знал, что Павел Петрович – хозяин плохой и с самой юности слыл «лантрыгой». В гимназии он страшно шалил, ленился и вышел из третьего класса. Дома он повел совсем бездельную жизнь: больше всего он пропадал на охоте, ежеминутно скандалил и пил иногда по нескольку дней без просыпу. Когда отец умер, он СКАЧАТЬ