Десять посещений моей возлюбленной. Василий И. Аксёнов

Чтение книги онлайн.

      Мама стоит возле ворот. В дорогу нас перекрестила.

      «Пусть», – думаю.

      Из Ялани выехали.

      В лесу свежо. От птиц шумно. Как на ярмарке. Комары сразу тучами на нас накинулись. Закрылись мы от них сетками. Руки намазали «Дэтой». Паутов и слепней нет – грозой их убило.

      Еще не жарко.

      Трава мокрая от прошедшего ночью дождя. Вода набралась в кеды. Хлюпает.

      С велосипедов слезли, на Ендовище поднялись. На Ялань посмотрели – среди тайги безбрежной – одинокая. Сердце от вида защемило – родина. И там изба есть – Енговатихи – еще и это стало вдруг значительно.

      С Ендовища к Красавице начали спускаться. Спуск длинный – не меньше километра. Педалями не крутим. Притормаживаем.

      Слышу, орет Рыжий:

      – Вчера ты так спешила, когда мы расставались, что на прощанье слова я не успел сказать!..

      Мотив совсем другой, не этой песни. Или мне снится?

      И просыпаюсь от удара. Свернул нечаянно с дороги, в сосну въехал, упал в огромный муравейник. Соскочил. Ничего не понимаю. От муравьев отряхиваюсь машинально.

      Рыжий и Балахнин стоят, хохочут надо мной. Они-то как тут оказались?

      Пришел в себя. Смотрю на друзей. Животы надрывают – уж так им весело.

      И я смеюсь. Наверное – от счастья.

      В жизни моей случилось что-то удивительное – вспомнил.

      – Я буду петь, чтоб ты не спал, – говорит Рыжий.

      – Ори, – говорю.

      Двинулись дальше.

      – Куба – любовь моя! Остров зари багровой!..

      Не врет Рыжий на этот раз, мотив вдруг правильно выводит – песня такая – исказить ее непросто.

      Солнце из-за деревьев прорывается. Его лучи, минуя комаров, на личинке сетки искры высекают.

      Все меня радует.

      Ликую.

      Часть первая

      Посещение первое

      День в разгаре. Погодистый. Как говорил Иван Захарович: «Не день, а фильма… в клубе-то чё кажут, эту – ленту; ишшо и лутшэ – сиди, смотри, любуйся, безо всякого, билет не надо покупать… От той, поди, и голова, боись, закружится – мелькат-то шибко, мельтесит. А тут… Тока изменчиво… как месяц, – скажет Иван Захарович, куда смотрел, оттуда отвернется и, глядя под ноги себе, добавит: – Пряро-ода, язви бы в яё… К нянастью клонит – кости извертело. Не жизь, а мука».

      Папку спроси: как, мол, денек? – ответит: Красный, как собака.

      Не спрашиваю. Вообразить трудно. Как Бесконечность. Представлю собаку, дня не вижу, представлю день – собака исчезает. Еще и красная, к тому же.

      Не знаю, как у папки получается – сводить их вместе? Умеет как-то. Может, когда-нибудь и научусь.

      Я так скажу:

      Июль. Каникулы. День. Солнце.

      Так вот еще бы не пекло, не жарило. А то – как в кузнице. Одно спасение: сидеть в речке, как лось, и не вылазить. Лосю-то вольно. И мне такую бы свободу.

      С утра было ни облачка. Теперь появились. Возникли. Разрозненные. Почти не движутся. Как декорация. СКАЧАТЬ