Джаз. Илья Бояшов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ братстве – так пухом набивают подушки. Впрочем, увлеченно орудующий лопатой архангелогородец (почти дословно привожу подпись под интернетным фото: «Анатолий Александрович Гасконский работает в Ботаническом саду 9 октября 1967 года») имеет биографию, не оставляющую сомнений в его чисто житейской мудрости.

      Вот что рассказала о нем статья: биолог-энтузиаст – один из тех несомненных счастливчиков, которых (вследствие ли судьбы или особенностей характера) миновали кирка, тачка, порядковый номер на сером ватнике, а также неизбежная для миллионов сверстников немецкая пуля, – до сих пор остается в памяти сотрудников Архангельского краеведческого музея неутомимым любителем северодвинских лесов с их обитателями (лисы, волки, куропатки, белки, горностаи и проч.). Отвлекаясь временами на штудирование Маркса (обязательная барщина под присмотром суровых жрецов), собрания партячейки и первомайские демонстрации, он тем не менее до самой своей кончины в восьмидесятичетырехлетнем возрасте[3] умудрялся существовать в параллельном и вечном мире ботаники и разнообразной северной фауны, то есть в том самом замечательном, потустороннем мире, которому на длившиеся семьдесят лет магические танцы моих соотечественников перед статуями бородатых божков, как и на трагическую кончину раскаявшегося Бухарина, было совершенно плевать.

      Первая же работа, написанная юным Гасконским во время учебы в Педагогическом техникуме – «Болото и методы его изучения в школе» (трудно отыскать название более аполитичное), – явилась надежным билетом во «внутреннюю эмиграцию». После окончания заведения началась настоящая жизнь: в ней наблюдения за биологическими процессами самых топких и коварных трясин чередовались с научными охотами (цель – изготовление чучел). Таким образом, цветки, звери и птицы, до изучения которых юный натуралист оказался так охоч, составили надежный заслон от всевозможных бурь. Ну разве не благодатью было нырнуть в очередную безобидную экспедицию в поисках, скажем, дубравной ветреницы; с замиранием видеть колышущуюся, словно живот дородной кухарки, болотную бездну; шарахаться от появляющихся из глубины ее сероводородных пузырей и вдыхать до одури вереск – этот сладко-коварный наркотик усыпанных клюквой сизо-лиловых пустошей, – в то время когда над всей страной бросала громы и молнии туча политических чисток?

      Война, подобно чисткам, также обошла стороной Паганеля – трудповинность на оборонных рубежах Карельского фронта, должность инструктора по военной подготовке учащихся не в счет. Только флора, только фауна, только столь милые его сердцу прогулки в самые дикие и задумчивые места и задушевное общение с такими же тихими сумасшедшими (к примеру – знатоками северной флоры, ботаниками и членами-корреспондентами АН СССР братьями Алексеем и Андреем Федоровыми) – то есть идиллия, которой нельзя не завидовать. Умиляет отчет об очередном возвращении Гасконского СКАЧАТЬ