Истеричка (сборник). Ирина Крицкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ цену, покупала очень дорогие книжки. Она всегда так легко расставалась с деньгами…

      Я никогда не понимала, как Бражнику удается сочетать финансы с тонкими вещами. В каждую сентиментальную историю он умудряется вставить приход и расход.

      – Но если все-таки любовь, то почему… – это у меня вырвалось.

      Не знаю, как я могла о таком подумать, какие-то остатки романтизма проскочили.

      – Что? – меня переспросили.

      – Что-что? Я не расслышал…

      – Ничего, – я вовремя спохватилась и снова попросила: – Воды! Воды!

      В итоге версию с любовью мы сразу отметаем. Люди мы все травмированные, и нам очень сложно простить третьим лицам малейшую претензию на это чувство.

      4

      Размазать Синицкого – обязательный пункт в нашем протоколе. Поливать Синицкого всегда приятно, поэтому мы быстро заводимся и начинаем орать.

      – Мажор сопливый! – запевает Чернушкина. – Маменькин сынок! Вы в курсе, что он в парикмахерскую ходил каждую неделю? Все чего-то себе ровнял, все ровнял…

      – Мне всегда казалось, – Бражник приступает аккуратно, – мне всегда казалось, что в этом человеке есть какая-то подлость…

      – А я его недавно видела, – Аллочка заулыбалась. – Он был в черных ботинках! Черные ботинки под белые брюки – такое фу-у-у…

      – Дебил! Купил диплом – и тот не смог нормально защитить!

      Мне нравится, как Чернушкина ругается. Особенно удачно у нее выходит «Идиот!». «Идиот» она проговаривает по буквам – и сразу глазки у нее идут навыкат. Но я-то! Я ведь тоже живой человек! Я тоже хочу лягнуть Синицкого. Да с удовольствием! И палочку китайскую в ладонь ему, насквозь. Но, к сожалению, я не очень хорошо помню этого человека.

      Он рассыпается на мелкие запчасти: блондинчик, слащавенький, темные очки, борсетка, зипповская зажигалка, пару раз пытался мне подкурить… И гитара, гитару я помню. И что любил «ДДТ», и песню, похоронную, которую он часто пел, я тоже запомнила.

      Свеча догорела, упало кадило,

      Земля, застонав, превращалась в могилу.

      Я прыгнула в небо, за смелой синицей,

      Теперь я на воле, я белая птица…

      «Птица-а-а-а-а-а-а» – он тянул вполне прилично, как будто резал воздух, а потом распускал это «а» широко… И все, больше ничего от Синицкого не осталось, поэтому мне трудно сообразить, какую, ну какую статейку ему припаять. Я слишком долго думала, Чернушкина меня опередила.

      – Фуфло мужик! – она прекрасно справилась. – Когда Лизкин муж его отметелил – ой, мама! Как он сразу перессал…

      – Я слышал. – Бражник немножко мнется. – Не знаю, говорить об этом даже или нет…

      Бражник всегда немножко помнется, помнется, а потом возьмет и выдаст какую-нибудь невинную похабень.

      – Говори! – Мы его подгоняем. – Говори!

      – …есть версия, – он теребит салфеточку, – что Лизу очень привлекал его размер.

      – Хьхи!

СКАЧАТЬ