Егор Летов: язык и мир. Опыт психолингвистического подхода к поэзии. Олеся Темиршина
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Егор Летов: язык и мир. Опыт психолингвистического подхода к поэзии - Олеся Темиршина страница 15

СКАЧАТЬ откос

      <…>

      Палка перегнулась – я буду жить долго

      Муха отдирается от липкой бумаги

      Обрывая при этом свою бесполезную плоть

      Покидая при этом свою неказистую плоть.

      (с. 273)

      Думается, что эти семантические схождения детерминированы глубинной авторской установкой на преодоление границ любого типа – будь то граница телесная, проторенная колея, рельсы или универсальный физический закон притяжения. Цель такого преодоления – вечная динамика, отрицающая любое стационарное «застывшее» состояние. Поэтому выход за все пределы, несмотря на свою опасность, обычно интерпретируется как обретение живого взгляда на мир. Именно так и трактуется сход с проторенного пути в стихотворении «Без каких бы то ни было соотношений…»:

      Без каких бы то ни было соотношений

      Подобий, оглядок и соображений

      Не такое как видно уж мы и дерьмо

      Если воздух над полем дрожит раскаленный

      Любая дорога летит под откос

      И ворона крылами мохнатыми машет —

      Живая.

      Счастливая.

      Самая.

      Наша.

      (с. 426)

      Парадокс, однако, заключается в том, что обретение себя живого, сопрягаемое с выходом за все границы, парадоксальным образом приводит к смерти, ибо исчезновение всех границ – это растворение во вселенской пустоте… Поэтому если «как-то утром на рассвете поезд рельсы потеряет», то «не понадобятся больше припасенные харчи» (с. 316).

      Субъект и тип движения

      В ПДМ 1.2 структура субъекта усложняется. Это усложнение связывается с потерей внешней точки сборки: «линия фронта» теперь проходит не между внешним миром и человеком (когда можно было скомандовать самому себе «Соберись!» и «приклеить отбитые части тела»), а внутри самой личности, что метафорически выражается в образе матрешечного тела, включающего в себя «субтела»[35].

      Однако усложнение субъекта вовсе не свидетельствует об обретении им целостности. Скорее наоборот, степень диссоциации летовского героя увеличивается. Субъект на этом этапе, как и в ПДМ 1.1, остается страдающим: его тело разрывается на части, только теперь «виновниками» этого телесного распада оказываются не внешние силы, а его собственные внутренние импульсы.

      Любопытно, что внутренние силы, обитающие внутри субъекта, противостоят внешним силам, ассоциированным ПДМ 1.1. Если в случае с ПДМ 1.1 внешние силы связывались с бездушными материально-техническими инструментами, то внутренние энергии в ПДМ 1.2 – это живые, природные одушевленные сущности: животные (воробьиная стая, сырая лошаденка, антропоморфные существа), телесные органы и субстанции.

      Главная особенность этих «органических» импульсов заключается в их независимости от координирующего центра. Именно поэтому в результате агрессивного воздействия внутренних сил происходит парадоксальное отчуждение субъекта от своего собственного тела, оно становится иным, пугающим, ибо заключает в себе нечто, что выходит за СКАЧАТЬ



<p>35</p>

В диссертации А. С. Бокарева такой тип телесности связывается с «эффектом матрешки», когда «один предмет (меньший) вложен в другой (больший)» (см.: Бокарев А. С. Поэтика русской лирики второй половины XX – начала XXI века: субъектная структура и образный язык. Дис…. д. филол. н. Ярославль, 2021. С. 136).