Осмотревшись, мы заметили, что их путь пролегал в обратную сторону, а мы были лишь препятствием на этом сказочно-головокружительном шествии. В нескольких сантиметрах от нас проплывали лица людей, охваченных бледно-голубым свечением. Мы почти вжались друг в друга, стараясь смотреть только вперёд, дабы отгородиться от окружившего нас калейдоскопа адской клоунады.
Неожиданно улицу осветил ярко-белый свет, в границе которого оказалась наша машина. Ослепительный белый свет не давал что-либо разглядеть вокруг, заставляя жмурить глаза. Саша крепко сжала мою руку и что-то бормотала себе под нос, словно молитву. Оглушительный рев, что был намного громче звуков, исходящих со стороны центра, ударной волной свалился откуда-то сверху и вдавил нас в сидения. Шины начали свистеть, прокручиваясь на месте. Запахло жженой резиной. В это же время машина неумолимо вдавливалась в асфальт. Металлическая рама, образующая крышу, начала неумолимо вминаться внутрь, грозя просто передавить нас, или скорее разрезать на несколько неравных частей.
Когда надежда на то, чтобы вырваться из этой исполинской хватки, нас совсем покинула, а колеса остановились, подталкиваемые бессмысленными усилиями обезумевших лошадиных сил двигателя, наша наполовину раздавленная колымага, визжа всем своим измученным естеством, с хлопком лопнувшего шарика выскользнула из бетонного заточения. Миша сразу дал по газам, стремясь убраться подальше.
Снаружи ничего видно не было, кроме режущего глаз света, который не давал ни малейшего шанса на обзор. Михаил, также ничего не видя, интуитивно направлял машину вперёд, слегка подкручивая руль влево. О корпус бились скопления столбов, тормозя наше продвижение. Прозвучал последний удар, после которого всё вокруг погрузилось в тишину, нарушаемую бесконечными ударами человеческих рук и ног, обрушивающихся на наш неубиваемый спасательный плот. Пелена резко отступила. Мы ворвались в уже привычную темноту. Наш водитель чуть замедлил движение, но не остановился.
Несколько секунд глаза привыкали к так полюбившейся за последние часы спасительной тьме. Армада ярчайших светлячков носилась перед глазами, лопаясь образами минисалютиков, и исчезала, разлетаясь по уголкам глаз. Когда глаза попривыкли, я перегнулся через спинку сидения и склонился к Михаилу.
– Что происходит? – прошептал ему на ухо.
– Никакого представления, – так же шепотом отозвался он, потирая глаза левой рукой.
Отправив Данила назад, к Саше, я отстегнул передний край брезента с водительской и пассажирской сторон. Повернувшись спиной к стеклу, осторожно высунулся наружу. Голубая вереница уносилась от нас прочь, в сторону главного СКАЧАТЬ