Гав, кись, мяу, брысь. Николай Иванович Голобоков

Чтение книги онлайн.

      Прошли те времена. Пережили мы их. А теперь… Горе горькое по свету шлялося и на нас невзначай набрело.

      Так сердечно мы переживали потерю ближнего своего.

      И пел я эту трагическую песню свою… И страдал по своему, играл на гармошке грустные песни, разбавлял их переборами Семёновной и частушками, но в душе эхом отзывалась мелодия сорок седьмого года, когда мы с братом прозябали в детском доме и она эта грустная песня уже долго, очень долго звучала в моём сознании. Хотя и не всегда был ей рад…

      Старикам нужно чем-то заниматься, вот пошли прогулки для здоровья, поняли, что без собачки и прогулка морока, это же безделье, бродить просто так, без цели и пользы. Так хорошо было с ним. Видеть, как он, живое существо, радуется и мы с ним. Без цепочки отпускать опасно, топчет грядки, и любой хозяин будет не рад, но угостит его палкой или камешком за грядки и цветочки, – вытаптывают красоту и будущий урожай всякие тут.

      Праздники. Что такое праздник. Не всегда скажешь, что это такое. Так и мы, гуляли, и, у знакомых и незнакомых спрашивали. Выпрашивали, не видели такого красавчика. Иногда рассказывали о его терзаниях души и тела – великомученика. Нас утешали единственной планетарной фразой, мудрой во все времена и эпохи. Ничего. Не переживайте так. Заживёт как на собаке, если что. И, дождались.

      У жены уже… симптом. Заработала. Часто я слышал, как она, не видя никого, ни собаки, ни кошки, да и рысь дальневосточную или Брянскую, здесь не встречали. А она, громко и с сердечным вздохом пела, но громко, как в лесу, когда поют ауу! Композиторы, когда пишут ноты своим шедеврам музыкальным, ставят знак, дольче, это значит исполнять нежно, с чувством. Вот и она, не зная, не ведая, что такое нотная грамота, исполняла свои арии цуцыка, как в большом театре нашей родной Москвы, страдает сам Отелло.

      И… вдруг, однажды…далеко далече от столицы и театров, услышала, какой- то пёсик ответил ей лаем. Она подбежала к колючей проволоке заросшего бурьяном и травой сада, это последний, крайний дом, на улице Кладбищенской… и стала ещё и ещё петь его прекрасную песню – Люб чиик… Люююбчик!!! Звук, сила его звучания – крещендо, как на военном параде, только литавров, ещё не хватало, для полноты чувств, не было, а жаль. И, снова лай. Я думал, она порвёт и проволоку колючую, что бы убедиться, правда ли это он? Неужели какие-то гады, привязали его. А может, и хорошие люди – вылечили…

      И, и, он жив здоров и не кашляет. Не может быть! А я ей всегда говорил и говорю, пропел голосом, ну почти дедушки Крылова. Верь, и тогда может быть, даже то, чего никогда не может быть. Может быть!!! Тем более с таким любимым, как наш, кобелино не Лоретти.

      И повторил, как присягу, как клятву Горациев. Своими, почти, тоже сердечными словами.

      Верь и вера твоя спасёт тебя, ой, нет, твоего пёсика!

      Три раза в году, я вижу свою половину такой счастливой. Всего три раза. Правда, она теперь уже никак не подходила к такой оценке, своей стати, гордое и красивое, мудрое и радостное… Моя половина. Это СКАЧАТЬ