Мама пригубила скотч, извлекла из пачки две сигареты, прикурила и передала одну мне. Вкус её помады, оставшейся на фильтре, был слишком знаком, чтобы быть правдой. Отвлекающий маневр. Она выпустила дым изо рта и сквозь эту дымную пелену взглянула на меня.
Я хорошо помнил, какой она была раньше…
«Пока за их смерть не заплатили – эти люди никому не мешают», – ответил я.
«Слишком простая арифметика – мерить человеческие жизни суммой денег, уплаченной за их смерть». – Она слегка усилила интонации своего голоса.
В ней начинали играть чувства. К тем, кого я убил. К тем, кого убью. Ко мне.
Женщины… Их так легко выбить из колеи.
«Раньше я думал об этом. Теперь – нет. Раньше я вообще много о чем думал. Пока не понял одну простую истину: нужно оценивать лишь себя. Свои действия. И делать это нужно сквозь призму своих же собственных потребностей.
А именно – через необходимость выживать».
К сожалению, главная вселенская несправедливость заключалась в том, что мужчин из колеи выбить еще проще. Я никогда не понимал, играет она со мной или действительно жаждет. Жаждет моего присутствия. Моего прикосновения.
«Вернее сказать, через призму собственной жестокости». – Мама всегда говорила мало. Слишком мало. Но внутри каждого сказанного ею слова неистовствовала бесконечность. – «Ты же знаешь этих сволочей, на которых работаешь. Ты знаешь – они монстры. Человеческая жизнь для них – всего лишь пыль. Они не способны чувствовать. Сострадать. Прощать». – Она резко отвернулась к окну, усиливая эффект своего монолога.
Затем сделала еще глоток виски и продолжила, не оборачиваясь:
«Ты не должен брать их кровавые деньги. Не должен убивать для них. Ведь ты превращаешься в такое же чудовище…»
Правда или ложь… Я не знал. Я никогда не понимал, насколько искренни её слова. И насколько сильно ей плевать на меня. Всего лишь слова, в которых нет ни капли человека. Слова, неспособные материализовать наши чувства.
«Наверное, я даже хуже, чем они…» – Я больше не пытался играть с ней. Я говорил то, что думал.
Она повернулась и пронзительно посмотрела на меня. Я затянулся сигаретой.
«Ты прекрасно знаешь, из какого дерьма мне пришлось выбираться. Ты знаешь, как долго я барахтался в нем. И город сожрал бы меня с потрохами, если бы я не оскалил зубы. Если бы не показал силу.
В моей жизни всегда было только два пути: бороться, не жалея средств, или сдаться и опустить руки. И, кто бы, что мне ни говорил, я не собираюсь гнить в трущобах Старого города, шататься по притонам, как моя мать, не отдавая себе отчёта в том, жив я или нет».
«Это только два пути из огромного множества». – Она села напротив меня, устроилась на соседнем кресле в позе скромной школьницы. Она никогда не была скромной, уж я-то знал. – «Ты просто не желаешь смотреть по сторонам. Не видишь альтернатив. СКАЧАТЬ