«Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном. Синтия Л. Хэвен
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу «Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном - Синтия Л. Хэвен страница 15

СКАЧАТЬ один-два раза – по телефону, они позвонили мне из Лондона в Ардмор, это в Пенсильвании. Лично мы встречались дважды – в августе 1968‑го и в июле 1970‑го в лондонском кабинете Стангоса. После отъезда из СССР Бродский приходил в тот же кабинет к Стангосу – это было в июне 1972-го, присутствовали также Альварес и Оден. В следующий раз Бродский побывал в издательстве в июне 1973-го, когда «Selected Poems» уже отправили в типографию.

      Поддержка Одена определенно помогла Иосифу, но еще важнее, что после личного знакомства у Одена пробудился свойственный ему могучий «отцовский инстинкт». Он организовал Иосифу ошеломляющий дебют на Международном поэтическом фестивале в Лондоне в июне 1972 года. В статье в «Кеньон ревью» я описала это так:

      Когда поэт – взволнованный, с всклокоченными волосами, неизвестный публике – шел к сцене, время словно бы остановилось. «Это было ошеломляющее и в то же время в чем-то трагическое выступление. То есть в нем была какая-то трагическая составляющая: молодой поэт, практически один на сцене» 42 , – вспоминал Дэниэл Уайссборт, тоже присутствовавший на Международном поэтическом фестивале в Лондоне в июне 1972 года.

      Всего несколькими днями ранее Иосифа Бродского выслали из Советского Союза, и У. Х. Оден взял его под свое широкое заботливое крыло, всячески ограждал его от журналистов. Уайссборт вспоминал, что молодой поэт был «один в целом мире, и рядом ничего – ничего, кроме его стихов, ничего, кроме русского языка, „мастером“ которого он был, он сам предпочел бы сказать – „слугой“» 43.

      И вот полились стихи – он читал с гипнотической интонацией, которая стала его коронной манерой, звучание было архаическое – то ли погребальный плач, сохранившийся от какой-то потерянной цивилизации, то ли древняя молитва, то ли мерный, как щелчки метронома, вопль. А затем все закончилось.

      «Когда чтение окончилось, аудитория потрясенно молчала. Молчал и поэт на сцене – недоступный, опустошенный, выглядевший собственной тенью. Как будто из воздуха выкачали звук. И это была самая правильная реакция – беззвучие, в котором слышишь лишь собственное дыхание, чувствуешь присутствие лишь собственного физического тела, своей – изолированной – личности, – написал Уайссборт (впоследствии он тоже переводил Бродского). – Сказать, что мы были под впечатлением, было бы слабовато. Мы были тронуты – не только эмоционально, но и физически» 44.

      Глава 3. Неужели КГБ оберегал русскую поэзию?

      За тобой следят, твои разговоры прослушивают через «жучки», твои рукописи можно вывезти за границу только контрабандой – в таких вот условиях жил в Ленинграде Иосиф Бродский. В эру холодной войны наши представления о КГБ в Восточном блоке были навеяны, естественно, всякими фантазиями – фильмами о Джеймсе Бонде, телесериалом «Миссия невыполнима» и иже с ними. Между тем, когда сотрудники КГБ допрашивали вас, Джордж, у этого была не СКАЧАТЬ



<p>42</p>

Здесь и ниже – перевод Лидии Семеновой. Цит. по: Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников. Книга вторая (1996–2005). С. 201. – Прим. пер.

<p>43</p>

В оригинале обыгрывается многозначность английского слова master (одно из значений – «хозяин, повелитель» в противоположность «слуге») и его обманчивое сходство с русским словом «мастер». – Прим. пер.

<p>44</p>

Haven C. L. Uncle Grisha Was Right // Kenyon Review. 2006. Vol. 28. No. 3. P. 159–168.