Девушка обернулась, посмотрела на меня с удивлением и испугом. Парень замер, он держал в одной руке бокал для воды, в другой – салфетку для натирки стекла. В его взгляде было осуждение.
Моя боль поднималась из груди, достигала горла, вылетая оттуда криком. Голова болела. Мир казался большим, непонятным и враждебным. Он и сейчас остается для меня таким. Чтобы унять ту боль, а еще больше, чтобы унять свое отчаянье, я яростно била себя ладошками по голове. Хотела заглушить эмоции, но не могла остановиться, и каждый удар был сильнее предыдущего.
– Это неправильно, неправильно! А-а-а.
В особенную комнату забежала Нэнэй. Ее большая полноватая фигура остановилась в проеме двери. Лицо Нэнэй было обеспокоенным, у переносицы образовалась вертикальная морщина. Длинные гладкие черные волосы выбивались из-под яркого платка, который она почти всегда носила на голове.
Девушка испуганно перевела взгляд от меня к Нэнэй и обратно.
– Я ничего не сделала, – робко оправдывалась она, – я только поравняла десертные ложки с вилками, а девочка… – официантка не договорила, посмотрела на меня, и веки ее расширились от удивления и ужаса.
Нэнэй быстро подошла к столу, переложила вилку влево.
– Аза, – она схватила меня за руки, не позволяя мне бить саму себя, слегка сдавила пальцы на моих запястьях, чтобы я почувствовала ее силу. – Смотри, все же исправлено.
В ее голосе слышалась просьба, тихая мольба, чтобы моя истерика не разрослась, не уничтожила праздничное настроение этого дня. Но мне было сложно остановиться. И хотя руки мои сжаты ее руками, тело оставалось свободным. Я извивалась, выворачивалась, словно червячок в клюве у птицы. Нэнэй встряхнула мои руки, потом подняла меня вверх. Я болтала ногами, мотала головой. Рычала.
– Азалия! – Нэнэй уже не просила, она требовала. – Смотри, все хорошо! Ну же! – поставила меня на пол, развернула тело и с силой подвела к столу. Взяла вилку и вложила ее в мою руку.
– Держи, исправь ошибку. Покажи как правильно!
Она говорила громко, чтобы через собственный вой я могла услышать ее слова. Но как трудно контролировать себя в детстве. Нэнэй пригнулась и начала дуть мне в лицо. Это всегда срабатывало. Я переставала кричать, потому что не могла набрать воздуха в легкие.
– Тшш, успокойся, – сказала она. – Покажи, что тебя расстроило.
Я посмотрела на вилку, зажатую в моей руке, подошла к столу и положила ее на десертную тарелку. Когда ошибка официантки была исправлена, головная боль неожиданно прошла, словно пружина, наконец, сжалась и больше не давит изнутри. Я подошла к Нэнэй и уткнулась ей в колени, мне так нужно было почувствовать любовь и защиту, знать, что она не сердится на меня. Нэнэй села на корточки, двумя руками прикоснулась к моим щекам.
– Ну что СКАЧАТЬ