Москва и ее Сестры. Валерия Валетова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ серые глаза. Приподнимаю веки. Нет, они у Мальчика карие, почти черные. Да и волосы темнее твоих. Не успеваю уследить за собственной рукой, которая гладит их. Настя с удивлением смотрит на меня.

      Вмешивается Смирнов:

      – Сколько нам ждать, Илона?

      – Настя, готова? – спрашиваю ее.

      Грин кивает, распоряжается ввести лекарства и берет в руки ларингоскоп.

      Снова проваливаюсь в прошлое. Кто-то стонет на столе. На мне опять серое платье с белыми нарукавниками.

      Хирург шипит:

      – Сколько нам ждать?

      Прижимаю проволочную маску к лицу больного. Сверху ее привычно закрываю марлей. Из флакона капаю эфир. Мы дышим им вместе с пациентом. Добавляю еще и еще. И так до конца операции. Потом голова тяжелая. К счастью, эфиром мы пользуемся редко. На секунду мне мерещится запах то ли лимонада, то ли ананаса.

      Снова встревает Смирнов:

      – Девочки, вы там не уснули?

      Так бывает в анестезиологии: если что-нибудь может пойти не так, оно обязательно идет по кривой в самый неподходящий момент.

      – Настя, не видишь?

      Она не отводит глаза от больного и отвечает:

      – Сейчас все будет.

      Грин ловко колдует с инструментами. Кажется, время тянется бесконечно. Десять секунд пролетели как целая жизнь. Смирнов хмыкает и начинает работать.

      Смотрю попеременно на Мальчика и монитор. Давление низкое. Пульс частый. Настя тоже это видит. Не мешаю ей работать. Отодвигаюсь в сторону. Моя задача сейчас поддержать ее.

      Грин сосредоточенна. Она погружается в больного. Каждый писк аппарата, вдох механического мешка, все кривые с цифрами и буквами на мониторах – это чужая жизнь. Она вытекает из Мальчика, и Настя борется.

      Между нами, анестезиологами и хирургами, стоит металлическая дуга с перекинутой простыней. Так положено: стерильное отделяется от нестерильного, как мертвое от живого. С другой стороны завесы за жизнь сражается Смирнов с ассистентами.

      Андрей спокоен. За очками глаза сосредоточенно разглядывают что-то в брюшной полости. Руки двигаются скупо, точно. В операционной тихо звучит музыка.

      У каждого хирурга свои предпочтения. Один работает в полной тишине, другой анекдоты рассказывает, третий напевает. Николаич действует исключительно под классические оперы. Выбор зависит от операции. В этом году безусловный фаворит «повышенной сложности» – «Волшебная флейта». Когда операционных сестер спрашивают, как там дела у Смирнова, они отвечают: «Дошел до Царицы ночи». Сразу понятно, ребятам приходится несладко. Вот и сегодня он выбирает Моцарта.

      Внезапно вспоминаю Плетянина: тот работает и читает стихи. Откуда в его памяти столько слов, ума не приложу. Если он замолкает, дело совсем плохо. Перед глазами стоит Вася – тщедушный, в несуразных очках, а по операционной разносится его бас: «Уж небо осенью дышало». Это уже в пятидесятых. А на фронте он молчал.

      Аппарат вентиляции легких привычно шумит. СКАЧАТЬ