Я вошла в освещенное люминесцентными лампами помещение и, сунув пропуск в лицо охраннику, толкнула турникет, продвигаясь вперед. Лифт замер на третьем этаже. Я повернулась к зеркальной стене кабины и еще раз попыталась рассмотреть в лазурной грусти счастье. «Где же оно, Серёжа Александрович?» Вздох разочарования – и я вышла в коридор, прижав папку плотнее к себе. Пальцы коснулись прохладной металлической ручки, а я вдруг подумала о том, что рука брата наверняка тоже прикасалась к ней неоднократно. Запрещая себе погружаться в мысли, лишающие брони, я вошла в кабинет.
Курганов совершенно равнодушно взглянул на меня и, кивнув, указал рукой на кресло.
–– Пожалуйста, присаживайтесь, Дарья Александровна, – голос, такой же равнодушный, как и взгляд, был негромким и монотонным.
Присев на самый край (ибо зашла только отдать), я опустила папку перед Кургановым, вот только он даже внимания на нее не обратил, всматриваясь в мои глаза. «Ищи-ищи, – мысленно сказала я, – его там нет». Я тоже смотрела ему в глаза лишь для того, чтобы он не уличил меня в трусости, которая так ловко дергала за нити, управляя мной, словно низовой театральной куклой.
Наконец-то Руслан, лишившись надежды рассмотреть несуществующее счастье в бледной голубизне, опустил взгляд на папку. Казалось, он удивлен ее загадочным появлением на практически пустом столе. Курганов достал лист с текстом и скользнул взглядом по черным строкам, а затем опять уставился мне в глаза.
–– Это что? – все тот же равнодушный голос не нуждался в ответе. В нем не читался ни интерес, ни любопытство, что говорило о полной отстраненности его обладателя от происходящего.
–– Обещанная мною статья.
–– Ну да, – произнес Курганов, словно согласно регламенту. – Я позже прочту. Вы можете идти работать, – опуская белый лист на папку, добавил он как бы невзначай.
Оказавшись за дверью, я облегченно выдохнула, понимая, что напряжение постепенно растворяется во мне. «А может быть, он не помнит ничего?» – понадеялась я на ненадежную память Руслана, но прекрасно понимая, что помнит он все, да к тому же наверняка в мельчайших подробностях, повторно выдохнула. Эта его бездарная игра в амнезию с примесью безразличного равнодушия наводила на мысль о каком-то коварном замысле. «Несомненно, эта тактика ближнего боя продумана в мельчайших деталях и должна нанести мне сокрушительное поражение, а его привести к победе», – мне безумно понравилась собственная мысль, вот только смысла в ней я не обнаружила. Ни смысла, ни логики. Но все же я была на все сто уверенна в том, что Курганов задумал что-то эдакое, вот только что именно, придумать никак не могла. Понимая, что с фантазией у меня серьезные проблемы, я обреченно махнула рукой и вошла в лифт.
Стоя у восьмиугольной клетки арены рядом с Яном, я наблюдала за молодыми бойцами, погружаясь в воспоминания СКАЧАТЬ