Технику подошел Зохан и завилял хвостом. Горан шепнул ему: “Бэк”, тот отошел к столбу и сел. Брать собаку с собой было не умно, но Горану подсказывало что-то внутри, что пес не помешает. Люди клубились на площади в ожидании действа. В стороне, на огороженной забором площадке стояли несколько ховервагенов, типа лимузила, с золотыми вензелями. Подрулили еще несколько членовозов с толстосумами из соседних хозяйств. Колыван с сыном Брабусом, хозяйка медных гор Барабанова с племянником и мужем алкашом. Тот уже был в зюзю и еле стоял на ногах, а когда охрана потащила его за ноги из ховервагена, он отпинался и полез обратно. Барабанова вернулась к машине, шибанула мужа тростью с золотым пуделем по крестцу, и только тогда он соизволил, виляя всем телом, присоединиться к процессии. С другой стороны, подходили прочие участники аукциона имени Маленки, и только одного гостя ждали с особым трепетом. Его стояночное место было подсвечено неоновыми словами “Добро пожаловать” со стрелкой, пара лакеев мели вокруг метлами, а еще пара стояли со скрученной золотой дорожкой подмышкой. И вот приехал главный гость, князь Терпкий. Он вышел из длиннющего ховервагена, поправил золотую цепь, что тянулась от плеча к промежности и натянул потуже синий берет. На плаще у него был герб в виде золотого льва, летящего на парашюте, с двумя саблями накрест поднятыми над головой, и буквами ВДВ сверху. Буквы вроде значили что-то вроде “Водка Девки Веселуха”, но скорее всего то народный юмор такой. Граф был тот еще живоглот. Здоровенный мужлан, со спины можно было принять его за огра, только те загорелые, а у него кожа белая, как портки девственницы. С ним под ручку шла его жена Сапфира, и два сына близнеца Ромул и Рэм. Братья всю жизнь были настолько близки, что, если один драл себе коленку, второй тут же драл свою, или лекаря просил повторить шрам. Поговаривали, что они и баб не любят, а только друг дружку. В Жаровне трепались, что наоборот, любят, только одну бабу на двоих, и просят, чтобы та угадывала кто из них кто в процессе. Может и так, но женить их было надо, ну хотя б одного. На Маленке или нет папке по пистолету было. Кстати, Терпкий носил под плащом пистоль под названием Десертная Игла, говорят тот мог пробить стену в хлебало толщиной.
Гости пердя и кашляя расселись на помосте. Им подносили кушанья и питие. Горан посмотрел внутренним зрением, но ничего подозрительного не увидел. Да и видеть он мог разве только полста саженей вокруг, и то на краях все мутно было. Народу набилось на площадь как гвоздей в банке. Голоса сливались в единый гул, из колонок звучала музыка, автоматы с хаверлом понемногу пустели, и вот зазвучали фанфары. Включили все наличествующую иллюминацию, прожекторы уперлись в небо, и бабахнули пушки с блестяшками. Из дверей дворца вышла личная охрана, с золотыми калашами, в красных высоких шапках, с барсучьими хвостами на жопе. Взяли “под ружье”, вышел Кореш весь в парче. “Аки петух”, – подумал Горан. За ним воевода Балыч в парадном мундире до колен, с иконостасом орденов на груди и цепью на поясе. Следом повыбегали еще какие-то шавки барона, и тут… В крытую колоннаду между двумя сортирами,
СКАЧАТЬ
