– Уйти то, ты ушел, но судя по всему ни к чему новому еще не пришел.
– Пока еще нет. Мне нравится моя нынешняя работа. Но это не то. Это временно.
– А может быть я могла бы тебе, чем ни будь помочь.
– Ты мне и помогаешь.
– Чем?
– Тем, что рядом со мной. Тем, что не позволила унынию поселиться в моем сердце. А со всем остальным я должен справиться сам.
– Ну конечно. Это только слабаки прячутся за женские юбки. А настоящие мужчины добиваются всего сами.
– Сударыня, не задевайте мое самолюбие.
– Значит вы, сударь, не желаете быть мне чем то обязанным? – Она шутливо попыталась вырваться из его объятий.
Он не отпускал её. Потом взял её руки и поочередно поднес к губам её ладони.
– Я тебе и так многим обязан. Ты занимаешь очень большое место в моей жизни.
– Мне кажется, что ты объясняешься мне в любви. – Она хотела это сказать как можно более шутливым тоном, но получилось как то смущенно и неловко. Она замолчала и посмотрела ему в глаза, и этот пристальный и молчаливый взгляд, говорил им обоим намного больше того, что можно было бы выразить даже самыми искренними и душевными словами.
Они знали, кем они являются друг для друга, что значит для них каждый день, каждая минута, проведенная вместе, и никакие слова не могли бы выразить что – то большее, чем этот взгляд, полный нежности и искренности. Той самой нежности и искренности, которая может быть только между двумя любящими, являя для них единственную и неповторимую тайну, связавшую воедино их сердца, чувства мысли. И все это было в их молчаливом взгляде. Он, она, и весь остальной мир, который был создан только для них.
Он притянул её к себе, и она доверчиво прильнула к нему, прикоснувшись губами к его щеке. Им было хорошо сейчас, в этом молчании, в тишине все более разгоравшегося утра.
А в комнате между тем стало настолько светло, насколько позволяли задернутые шторы. Ночь кончилась; надвигался новый день со своими удачами и поражениями, страхами и радостями, и каждый из живущих на земле по своему готовился к встрече нового дня. Своего дня. Дня своей жизни, который нес лично ему, что-то новое, и которое уже невозможно было отменить или отсрочить.
Часы пробили семь.
– О, девушка. А мы с тобой и не заметили, как новый день пришел, а лунные зайчики уступили место солнечным.
– А одному зайчику пора прыгать в институт.
– Ну, нет пусть прыгает кто-нибудь другой. А ты возьмешь такси.
– Хорошо сударь, пусть будет по-вашему. Ну, что – встаем?
– Встаем!
Она, обернувшись простыней, упорхнула в ванную, а он подошёл к СКАЧАТЬ