Он сделает это у окна, чтобы какой-нибудь внимательный прохожий смог заметить нечто странное в окне второго этажа и не дать провисеть трупу слишком долго. Отличная идея!
Да, решено, подумал он. Сегодня – последний день, и его надо прожить как можно лучше. Ему следует сделать что-нибудь необычное, что-то, чего бы он никогда не сделал, зная, что, как всегда, проснётся на следующее утро. Он стал думать о том, чем лучше всего заняться. Как всё сложно, подумал он: сначала ему долго пришлось выбирать способ самоубийства, а сейчас надо думать, как провести последние часы существования. Кто-нибудь другой на его месте непременно провёл бы весь день в компании парочки красивых девушек. Тут и думать не надо. Но его эта мысль совершенно не привлекала.
Мысли, одна за другой, проносились в голове, ни на секунду не заостряя его внимание. И вдруг, всё решилось само собой: его желудок громко заурчал. Иван проснулся давно и уже очень проголодался. Так что, именно голод подсказал ему блестящую мысль: почему бы в свой последний день не съесть чего-нибудь особенного, экзотического, дорогого? А заодно вкусно и красиво отметить уход из жизни. Звучит странно, но ему эта мысль понравилась. Он всю жизнь экономил на всём, особенно на еде, предпочитая откладывать деньги на неопределённое будущее. Но и отложенная небольшая сумма, покрывшись пылью, так и лежала нетронутой на банковском счёте.
– Я всё сделаю правильно, – прошептал Причалов, словно обращаясь к кому-то. – На этот раз ты не будешь сердиться.
*
Воскресным утром в середине июня пятидесятилетний Николай Громов проснулся в постели от сильного чувства тревоги. Как-то непривычно защемило в груди, он тяжело вздохнул и нахмурился. Прежде ничего подобного во время пробуждения он не испытывал.
«Неужели инфаркт?» – Испугался он собственной мысли. Он много раз слышал о том, что мужчины его возраста, а то и моложе, часто умирали от сердечного приступа. А с его образом жизни заработать инфаркт нетрудно. Спустя мгновение он подумал о том, что инфаркт должен был бы причинить ему невыносимую боль, но вот боли он как раз и не чувствовал. Это была не боль, нет, а что-то, что мешало дышать, будто в груди поселилось нечто огромное, что рвалось наружу из горла.
Он прикрыл веки.
Из полумрака прямо ему в глаза молчаливо, но осуждающе смотрела молодая цыганка и разочарованно, еле заметно мотала СКАЧАТЬ