На улице Дыбенко. Кристина Маиловская

Чтение книги онлайн.

      Часть первая

      1

      Кира нащупала телефон и выключила будильник. Уже много месяцев она прятала его на ночь под подушку. Кошелек не представлял никакого интереса, наличных в нем давно не было, а пароля от банковской карты Сережа не знал. Ценных вещей в доме больше не осталось. С уходом ценных вещей ушла и забота о них. Пришло спокойствие. Ощущение надвигающейся катастрофы стало привычным и уже не пугало.

      Сережа лежал на спине, запрокинув голову. Это была не самая лучшая поза в его состоянии, и раньше Кира обязательно прислушалась бы к его дыханию, но теперь встала с кровати и, прихватив со стула телефон и одежду, пошла на кухню. Она ступала как можно тише и умелым движением абсолютно беззвучно прикрыла дверь.

      Было время, когда они вставали вместе и Сережа варил для нее кофе. В те дни даже эта маленькая невзрачная кухня с казенно-зелеными стенами казалась уютной. Он и сам тогда был большим и уютным в семейных трусах в горошек. Сидел на маленькой табуретке, закинув ногу на ногу, и курил, поглядывая в огромное окно. На улице, вне зависимости от сезона, двигались сонные люди, которым, похоже, никто не сварил кофе.

      Кира щелкнула пальцем по чайнику, и он предательски громко заурчал. Затем быстрыми движениями натянула брюки и «свитер Хемингуэя», как она сама его называла, налила чай и облокотилась на широкий подоконник. Чай и сигарета – это был ее завтрак. Да, она похудела дальше некуда. Да, у нее не было аппетита. Но кого это волновало? Сережа за последний год высох и выцвел так, что его широкие плечи, казалось, вот-вот надломятся, как ветви прогнившего дерева. А тут еще этот ноябрь!

      В ноябре на город наваливалась непроглядная, тягучая серость. Казалось, ей не будет конца. Солнце закатывало глаза, являя свои белки, и уходило навсегда. Ходили слухи, что оно вернется, и в марте уже будет легче. Но в это верилось с трудом. Тоска не имела пределов. Люди плакали, как плачут маленькие дети вслед уходящей матери, не понимая, когда она придет обратно. Морось проникала в местных жителей, разливалась по жилам, и они, безоружные, не способны были противостоять силе этого города. Они любили его чахоточную бледность и анемичные будни, любили так, как любят больных и пропащих мужчин.

      Надо что-то делать, решать, действовать. К этим мыслям Кира привыкла, как к бесконечной серости за окном. За последний год она не раз порывалась уйти. Собирала чемоданы. А на следующий день разбирала. И дело даже не в том, что идти некуда. Было бы желание. Но выходило так, что уйти невозможно. Потому что даже собак и кошек не бросают вот так погибать. А оставить человека, который за десять лет стал ей, бесхозной девочке, мамой, папой и другом, она не могла.

      Ручка кухонной двери скрипнула, и Кира съежилась.

      – Я сильно храпел?

      Тысячу раз она ему говорила. Мало того что он храпит, так еще дергается всю ночь, как от электрических разрядов. А другой кровати нет, и места для нее в комнате – тоже нет. Теперь от вечного недосыпа Кира засыпает где угодно: в метро, на работе, в кафе. Дошло до того, что на днях задремала в кресле у стоматолога.

      Сережа подошел и обнял Киру со спины. Она не обернулась и продолжала курить, глядя в окно.

      – Дома во сколько будешь?

      Как изменилась жизнь. Ведь еще год назад она была бы рада этому вопросу.

      – Кирюш, мне деньги нужны. Восемь тыщ. Я верну. Завтра. Край – послезавтра. И прошлые пять тоже.

      Кира затушила сигарету. Нужно сделать бутерброд. Аппетита, конечно, нет, но может заболеть живот или упасть давление, как в прошлый раз – тогда пришлось откачивать ее всей кафедрой. А потом Олег Михайлович вызовется провожать ее до метро. И не отделаешься ведь. Человек заботится, переживает. Уж лучше съесть бутерброд.

      – Я устал, малыш. Соскочить хочу, понимаешь? Насухую не сдюжу. Мне метадон[1] нужен.

      Кира уложила бутерброд в контейнер. Яблоко. Где-то было яблоко…

      – Ты не думай, в Европе его вместо лекарства дают. Метадоновые программы есть. В натуре, малыш, ты мне что, не веришь?

      А вот и яблоко. Так, еще сигареты не забыть. И книгу.

      Кира шла в прихожую. Сережа покорно плелся за ней.

      – У меня, кроме тебя, никого нет, Кирюш. Помоги мне.

      В туфлях уже холодно, так что выбрала ботинки. Сережа подал Кире плащ. Кира обернулась к вешалке. Сережа поймал ее взгляд и подал ей зонт.

      – Кирюш…

СКАЧАТЬ