Смута. Роман. Михаил Забелин

Чтение книги онлайн.

      До самой смерти я не забуду тот майский день. Мы обедали в столовой, когда распахнулась дверь, и вошел он. Миша остановился на пороге, и тогда всё пришло в движение. Я бросилась ему на шею, Вера, Даша и Лиза повисли на нем с двух сторон, Фроня вцепилась в мундир, Александр Васильевич встал и застыл, Наталья Гавриловна уронила руки и заплакала. Миша нас всех целовал и улыбался, обнял меня, потом прижался к матери.

      – Ты надолго, сын? – первым вымолвил слово Александр Васильевич.

      – В отпуск на две недели.

      Эти слова занозой кольнули голову. «Только на две недели? Как же так? Ведь я не видела его почти целый год.»

      Затопили баню. Миша переоделся в чистое, и мы все сели за стол.

      Он изменился. Не ко мне изменился, не совсем изменился, а что-то новое, военное появилось в нем. Куда делись его мягкие волосы? – он был наголо побрит. Усы, но не густые, делали лицо строже и мужественнее. Подбородок был чисто выбрит и казался тяжелым. Взгляд стал спокойнее, но строже. Мундир и блестящие сапоги придавали ему героический вид. От портупеи приятно пахло кожей.

      Мы все вместе вышли в сад. Снова цвели вишни, и это новое цветение вселяло в меня надежду на постоянство и бесконечность нашей жизни. Пришла Мишина тетя, настоятельница Покровского женского монастыря, перекрестила его и благословила. После вечернего чаепития мы поднялись с Мишей в нашу комнату и остались вдвоем.

      Наутро пошли навестить моих родителей. Перед домом цвели анютины глазки. Потом гуляли по городу, и мне было приятно, как нас уважительно приветствовали на улице. Я брала его под руку и прижималась к его плечу.

      В Воскресенской церкви, как и в день нашего венчания, отдавали свое тепло трепетные свечи, и голоса женского хора возносились к ангелам и просили о милости к нам. Народу было не очень много. Мы перекрестились перед алтарем и помолились, и поставили свечи за здравие наших родных и за упокой тех, кто не вернулся с войны.

      Две недели промелькнули, как один счастливый блаженный миг. В последний вечер нас оставили одних. Родные ступали тихо в своих комнатах, чтобы не помешать нашему прощанию. Миша целовал мои губы, и было так сладко и надежно рядом с ним.

      А наутро дом опустел и онемел без него.